abyssus abyssum invocat
Фандом: Отблески Этерны
Автор: Io Zimniy
Бета: нет, очень хотелось бы
Рейтинг: предположительно, R
Размер: понаписано уже на макси
Персонажи: Ричард Окделл, Паоло Куньо, Рокэ Алва и другие
Жанр: -
Отказ: всё Камше, мне просто грустно смотреть на канон
Саммари: Повелитель - не просто титул, а Ричард Окделл действительно твёрд и незыблем.
Предупреждения: ООС, AU и прочие страшные звери, альтернативный взгляд на магию мира, расхождения с фактами канона
От автора: автор в курсе, что у каждого третьего есть желание "всё исправить", просто надоело писать это "в стол". =) Критика приветствуется.
Статус: в процессе
Прошу прощения за задержку. Следующий кусок будет последним в этой части.
не бечено
Часть первая. Лаик (5)~*~*~
Весть об исчезновении Арамоны застала Дика в постели – он провалялся в беспамятстве почти двое суток. Заглянувшие его навестить Арно и Берто кидали на Ричарда заинтересованные взгляды, рассказывая добытые подробности. Как оказалось, лошадь капитана также исчезла, а вот шпага и приснопамятная орденская цепь остались на месте.
— Напился от обиды и поехал топиться в Данар, — предположил Арно, не скрывая веселья.
Дик поморщился, давая друзьям возможность наблюдать всё презрение Повелителя Скал к жалкому пьянице. Арамона был мерзавцем во всех отношениях и заслужил свою участь, но на душе всё равно стало гадко.
На место пропавшего капитана спешно прислали другого. Альфред Бонен был чуть более приятным в общении человеком, чем Арамона. Отставной генерал с сединой на висках и в короткой бороде, с армейской выправкой и совершенно непроницаемым взглядом – даже Валентин позавидовал такой сдержанности. Ричард же при первой встрече с новым управителем Лаик покрылся мурашками – до того заледенелым он казался. На этом недостатки генерала Бонена заканчивались. Любимцев он не заводил, голос не повышал, держался предельно вежливо и за расположением к большому количеству вина замечен не был.
Два раза Ричарда вызывали на разговоры. В первый раз – сразу после того, как мэтр Фортье, лаикский лекарь, постановил, что Дик здоров и может возвращаться к занятиям. Люди в форме, не назвавшие своих имён, отвели его в ту самую комнату, где он когда-то произносил клятву.
«Что вы знаете об исчезновении капитана Арамоны?»
«Ничего»
«Когда вы видели его в последний раз?»
«Три дня назад»
«Что вы знаете об исчезновении отца Германа…?»
Упоминание олларианца оказалось неприятным, но он заставил себя не кривиться от отвращения. Выходец мог вернуться в любую ночь, и Дик не был уверен, что перенесёт ещё одну встречу с отвратительной тварью.
Второй раз уже другие люди задавали ему всё те же вопросы несколькими днями позднее. Ричарду нечего было им рассказать. По официальной версии выходцев не существовало, а Арамона был в первую очередь «представителем королевской власти» в этом Создателем забытом месте, а не вонючим свином и мерзким пьяницей.
Дику хватило одного взгляда на Паоло, чтобы понять – тот не будет распространяться об их ночных приключениях. Внешне кэнналиец остался всё таким же несносным и безрассудным, но Дик видел, как он порой замирает, нахмурившись, словно время для него остановилось.
Вечером, на шестой день после исчезновения Арамоны, Паоло постучался в дверь «кельи» Ричарда и, не услышав ответа, зашёл внутрь. Дик уже лежал в постели и резко вскочил, завидев свет в дверях.
— Не спишь? — бодро спросил Паоло.
— А если сплю, что я должен ответить? — Раздражённо прошипел Дик.
Бодрость кэнналийца вызывала жуткую зависть. Ричард искренне не понимал, как можно бродить по ночам после тренировок у Бонена. Генерал гонял их, как солдат, и все «жеребята», даже неутомимые Катершванцы, с трудом доползали до своих комнат.
Паоло улыбнулся и уселся в ноги его кровати, оставив свечу на тумбочке.
— Хотел поблагодарить тебя. Не представляю, где бы сейчас был, если бы не твоё надорское упрямство.
С Ричарда тут же слетел весь сон.
— Там же, где теперь Арамона, наверное. Послушай, Паоло, он…
— Может вернуться, знаю. Любой из них может. – Кэнналиец пожал плечами.
Тибб учил Ричарда ничего не бросать на полдороги. Если уж встал на след зверя, будь добр довести дело до конца. Это простое правило нередко помогало Дику в Надоре, и теперь он чувствовал, что остаться в стороне не получится, как бы ни хотелось.
— Что-нибудь придумаем, — уверенно сказал Дик. — Не всю же жизнь тебе спать с открытой дверью и переводить свечи.
Паоло грустно улыбнулся. Они помолчали некоторое время.
— Ты это из-за отца, да? — Наконец, спросил кэнналиец.
— Нет, — буркнул Дик. — Из-за себя.
Уснули они вместе, свернувшись в один клубок на постели.
* * *
С того самого разговора Паоло прочно поселился в его келье. Дик не возражал - кэнналиец, всё такой же лёгкий и острый на язык, со своим кошачьим взглядом и умением шутить над серьёзными вещами, нравился ему всё больше и больше. Намучившись за день тяжёлыми мыслями, Ричард ловил себя на том, что просто отдыхает душой рядом с этим, таким не похожим на него человеком.
Ему часто снился колокольный звон, раздирающий на клочки обыкновенные ночные видения. В такие ночи Дик просыпался в поту и зажимал себе рот ладонью, стараясь не разбудить кэнналийца. Успокоившись, он снова пытался заснуть, но сон не шёл. Ричард с каким-то отрешённым чувством прислушивался, как за дверью, почти беззвучно, стоит погибель его друга, ожидая разрешения войти. А потом всё повторялось снова: обычный сон, запах гнили, удушье и звон колокола.
Друзья справлялись о его здоровье. Отражение в зеркале также сообщало, что Дик сам стал походить на выходца. Он старался об этом не думать и не обижался на «бледного северянина», шутя о прожаренных южанах. Арно смеялся, а Катершванцы тут же принимались рассказывать смешные истории.
— Прибывает однажды южанин в наша Торка. Тёмный такой, закутанный. Спрашивает: «Когда у вас зима кончаться?» А мы ему отвечаем: «Тогда эта закончится, когда следующая наступит!»
Это было невинным дружеским ребячеством уставших от бесконечных уроков мальчишек. Работая шпагой на занятиях, сидя в библиотеке, живя обычной унарской жизнью, Ричард не мог забыть ни об отце со свечой в руках, замыкающим призрачное шествие, ни о настойчивости выходца, пришедшего на запах пролитой в Старой галереи крови.
Кровь. Словно обещание, вырванное силой. Что будет с Паоло, когда Ричард не сможет больше стоять между кэнналийцем и его судьбой? Встанет ли он в одну колонну с монахами, как отец, или однажды Дик откроет ему дверь и тут же почувствует такой знакомый отвратительный запах?
* * *
— Так вот кому мы обязаны исчезновением нашего «любимого» капитана, — протянул Альберто, отставляя подальше пустой бокал.
Друзья расположились всё в той же комнате без окон, надёжно скрытой от излишнего внимания поворотами узких коридоров. Ричард, до этого как мог кратко изложивший суть возникшей проблемы, теперь оглядывал лица друзей. Мэтр медленно вертел в руках перо, обдумывая услышанное. Арно, расположившийся на стуле рядом с креслом мэтра, наблюдал за движениями пера с весьма озадаченным видом. Приглашённые на эту встречу Катершванцы смотрели друг на друга. Казалось, братьям не нужны слова – они общались взглядами. И так не слишком богатое на эмоции лицо Валентина превратилось в каменную маску, за которой, как предполагал Дик, играла буря.
— Одну беду отогнали, другую накликали. И ещё не знаешь, какая из них хуже, — констатировал Арно, и тут же получил несколько недовольных взглядов.
Время веселья явно прошло.
— Если бы я только знал, что наша шутка закончится в Старой галерее... — Начал было мэтр, но его прервал Ричард:
— Мэтр Шабли, вы знаете что-то об этом месте?
Тот кивнул:
— Это старая и довольно странная история. Я нашёл её в дневнике одного из солдат Франциска. Тот был в отряде, отправленном в Лаик для изгнания эсператистских монахов.
Солдат, некий Габен Мелош, пишет, что когда они подошли к храму, вокруг стояла тишина. Казалось, монахи покинули это место, сдав обитель без сопротивления. Двор был пуст, а двери заколочены снаружи.
Их нашли в том помещении, которое теперь именуется Старой галереей. Дверь была закрыта изнутри. Солдаты с трудом вскрыли её, не получив, впрочем, никакого сопротивления. Ни настоятель, ни монахи не сказали ни слова солдатам и, судя по всему, даже не услышали приказа покинуть обитель. Мелош пишет, что они смотрели невидящими взглядами и шевелились губами. Молитвенный шёпот заполнил галерею, и у командира сдали нервы. Он приказал убить всех.
Насколько мне известно, после этого помещение не использовали, - закончил Шабли.
На некоторое время в комнате стало тихо. Потрескивали свечи, играя тенями на стенах. У двери прогрызала себе очередной ход местная крыса. Наконец, молчание прервал Паоло:
— Квальдэто цэра…
— Именно, - подтвердил Ричард, уже привыкший к выражениям кэнналийца.
— Не думаю, что это как-то может помочь справиться с выходцем, но мне больше нечего рассказать, - мэтр развёл руки в извиняющемся жесте.
— Есть способы… — подал неожиданно хриплый голос Валентин. — Есть способы отогнать выходцев, хорошо известные в провинциях. Но не могу судить, насколько они помогут в этом случае.
Катершванцы переглянулись.
— Рябина тут не помогать. Мой брат и я думает, кровь только кровью отогнать надо. Мы говорить как, решение брать только вы.
* * *
Кансильер пожелал видеть Ричарда сразу же, как только унарам было разрешено покидать поместье. Переминающийся с ноги на ногу кузен, привезший приглашение, опасливо косился на собравшуюся компанию, и никак не мог заставить себя подойти первым.
— За тобой? — Спросил Арно, оценивающе глядя на серую надорскую лошадь Наля, которую тот держал в поводу.
Дик кивнул.
— Кузен, — пояснил он. — Встретимся вечером.
— Удачи! — Зачем-то пожелал Паоло, и Ричард был благодарен ему за это.
Не смотря на плебейское поведение кузена, Дик был рад его видеть. Реджинальд Ларак был старше его на несколько лет, но проведённое вместе детство сблизило родственников как ничто другое. Наль был частью Надора, частью той прежней жизни, которой Ричарду так не хватало в Лаик. Простой, но такой дорогой человек, казался чуждым этому негостеприимному месту.
Дик обнял кузена, и тот растянулся в широкой улыбке. Невысокий, слегка отяжелевший, Наль был полон жизни и также искренне был рад его видеть, но Ричард не мог не заметить обеспокоенный взгляд, брошенный кузеном в сторону проехавших мимо них Берто и Катершванцев.
— Ты нашёл себе друзей в Лаик? — Спросил Наль, смешно забираясь на лошадь.
— Не одобряешь? — Дик притворно нахмурился.
Наль пожал плечами и направил лошадь к воротам.
— Кто я такой, чтобы осуждать своего герцога? — улыбнулся кузен.
Ричард рассмеялся старой шутке.
— Ведите, виконт!
* * *
Дом Августа Штанцлера в Оларии оказался богатым и вовсе не безвкусным. Дик отметил про себя дорогие ковры, ниши с вазами, мраморную лестницу. Конечно, кансилльер Талига мог позволить себе украшать своё жилище по своему желанию, но Ричарду вдруг стало неприятно. Отчасти от того, что его собственный замок в Надоре ни шёл ни в какое сравнение с этим сдержанным великолепием, отчасти от ощущения собственной здесь неуместности.
Ричард вздохнул, отгоняя неуместные мысли. Делать выводы было рано, и он позволил слуге проводить его к хозяину дома.
Эр Август встретил его в просторном, светлом кабинете. Дорогое кресло чёрного дерева, в тон ему большой стол, портрет королевы Алисы на стене, ещё одно кресло напротив, в которое Ричарда пригласили сесть. Он старался не озираться по сторонам, но не мог заставить себя отвести взгляд от строгой обстановки. Любому, оказавшемуся в этом кабинете, становилось ясно, что здесь обитает высокопоставленный и очень занятой человек.
— Здравствуй, Дикон, — голос эра Августа был мягким и хрипловатым, а покрытое морщинами отёчное лицо выражало радость. — Как ты поживаешь, мой мальчик? Ты очень вырос!
— Благодарю, эр Август, всё хорошо, — сдержано ответил Ричард.
— Налить тебе вина? — Спросил Штанцлер, и, не дожидаясь ответа, поднялся. — Как тебе живётся в Лаик?
— Всё хорошо, эр Август, — повторил Дик, принимая бокал.
Кансилльер вернулся в кресло и посмотрел на него всё с той же доброжелательностью.
— Рассказывай, что у вас там случилось? Я слышал, Арамона исчез.
Ричард кивнул, сообразив, что отмолчаться ему не удастся.
— Да, он пропал. На радость всем унарам. Поверьте, эр Август, он был очень неприятным человеком.
— Охотно верю тебе, Дикон, охотно верю. Доканал, наверное, тебя.
— Не то слово, — вздохнул Ричард. — Постоянно обвинял меня во всех бедах и… Эр Август, со мной уже говорили об этом после его исчезновения. Я рассказал всё, что знал. И про Сузу-Музу, и про Старую галерею…
— Люди Дорака? — Вопрос был риторическим. — Исчезновение капитана посреди учебного полугодия понаделало шуму в Олларии, но никто так и не выяснил, что там произошло. Хорошо, что в связи с этим они не выгнали тебя из Лаик.
— А они могли, эр Август? — Спросил Дик.
— Дорак может всё, Ричард, — с грустью ответил Штанцлер, — но тебе повезло. Как я уже говорил, кардинал зачем-то решил, что тебе нужно закончить Лаик.
— Эр Август, вы ничего не смогли выяснить?
— Поэтому-то я тебя и вызвал, Дикон. Нам надо поговорить о твоём будущем.
Дик против воли слегка подался вперёд. Пять месяцев неизвестности, прошедшие с их последнего разговора, казались Ричарду годами, а почти полтора месяца напряжённого ожидания и раздумий оборачивались вечностью. Именно сейчас он услышит то, чего ждал так долго.
— Дикон, ты знаешь, что я достаточно влиятельный человек, но мне тяжело тягаться в этом с Квентином Дораком. Я знаю, что ты молод и полон сил, знаю, как тебе было нелегко в Надоре и как тебе хочется отомстить врагам за отца…
Ричард задержал дыхание.
— На последнем совете кардинал настоятельно рекомендовал не строить планы на герцога Окделла.
— Что… Что это означает?
— Это означает, что Дорак всё же решил отправить тебя в Надор. Он не скрывал, что проводил в Лаик расследование в связи со вторым исчезновением. Как ты знаешь, отец Герман тоже пропал.
— И он считает, что я виноват в этом?!
Ричарда затрясло, обида и злость не давали продохнуть, а перед глазами плыло.
— Я ничего не сделал кардиналу! Он сам вызвал меня в «загон», а теперь отправляет обратно, обвинив в исчезновении священника?! — Наконец прокричал он.
— Дикон, успокойся, пожалуйста! — Штанцлер выставил руки ладонями вперёд. — Он не обвинял тебя напрямую.
— Это не имеет значения! — выкрикнул Дик. — Вы не понимаете, эр Август…
Да, кансилльер ничего не понимал. Он не слышал колокольного звона, не видел призраков, не отгонял выходца от угодившего в ловушку друга. Для него это политика! Всего лишь политика. Граф Штанцлер не был Повелителем, у него на шее не висело непонятное бремя, но был богатый дом в столице и высокая должность около королевского трона. Объяснять ему что-то было бесполезно, если не опасно.
Дик глубоко вздохнул и потёр глаза.
— Я понимаю, как для тебя это тяжело, но пока что ничего не могу сделать, Дикон. Вот, выпей.
Кансилльер налил ему бокал воды из стоящего на столе графина. Ричард осушил его залпом, и дышать стало легче. Первый запал иссяк, и пришло понимание глупости устроенной сцены.
— Не могу обещать, что ситуация изменится, но я постараюсь что-нибудь сделать для тебя. Возможно, ты сможешь отправиться служить в Торку. Ты же помнишь, твой отец тоже воевал там.
Ричард кивнул, понимая, что дальше придётся жить с тем, что есть. Обидное чувство внутри не хотело затухать, но он всё же смог взять себя в руки.
— Благодарю Вас, эр Август, но я поеду в Надор.
— Ричард... — начал было кансилльер, но Дик бесцеремонно прервал его.
— Я нужен в Надоре и поеду туда. Не беспокойтесь, эр Август, я справлюсь с этим.
Штанцлер грустно улыбнулся Ричарду.
— Надеюсь, мой мальчик, надеюсь.
* * *
С Эстебаном он столкнулся на выходе из конюшни. Тот вычурным жестом бросил поводья своего линарца конюху и ехидно улыбнулся Ричарду. Рядом с ним спешивался Северин. Дик, занятый своими тяжёлыми мыслями, не обратил на них никакого внимания, двинувшись ко входу в поместье. Уже почти стемнело, и в тусклом свете единственного фонаря, горевшего у входа, он различил ещё несколько спешивающихся унаров.
— Ричард! Какая встреча! — С притворной радостью провозгласил Эстебан, загораживая Дику путь. — А мы-то думали, Вы не вернётесь из города. Там так много искушений, не то, что в ваших… глухих местах.
Дик отрешённо подумал, что стычка с Эстебаном и его прихвостнями станет отличным завершением этого отвратительного дня. Предыдущие столкновения с этим унаром обычно заканчивались ничьей – Ричард сдерживался как мог, да и мощные Катершванцы, охотно играющие роль торкских дикарей, сводили на нет численный перевес противника. Однако, после встречи с кансилльером держать себя в руках рядом с этими навозниками было слишком тяжело.
— Не могу сказать, что рад Вас видеть, Эстебан, — ответил Ричард, пытаясь обойти нежданное препятствие.
— Вы дурно выглядите, Ричард. С Вами всё в порядке? — издевательский тон был первой каплей масла на погребальный костёр терпения Дика.
— Наверняка у нашего бледного герцога проблемы на личном фронте, — подхватил Северин. — Кэнналийцы такие непостоянные…
— Да, Ричард, вы бы хоть получше скрывались, — снова влез Эстебан. — Вряд ли Бонен потерпит подобное в Лаик.
Ричард совершенно не понимал, о чём идёт речь, и это бесило ещё больше, чем противная физиономия Эстебана.
— Не понимаю, о чём вы, судари, — он попытался сохранить хотя бы видимость спокойствия.
— О том, кто пробирается к Вам по ночам, конечно, — улыбнулся Северин. — Право же, вы могли хотя бы дождаться выпуска. Это так отвратительно… кэнналиец и Повелитель Скал, чей отец…
Картина, сложившаяся в голове у Ричарда, оказалась достаточно глупой. Он слышал о том, что некоторые мужчины совершенно не гнушаются плотскими утехами с молодыми мальчиками. Кажется, он даже читал, что в древние времена это считалось в порядке вещей. Но он и Паоло?! Дик мог бы рассмеяться в ответ на подобное предположение, если бы сегодняшний день оставил ему такую возможность. Сейчас же он жалел только о том, что дуэли среди унаров запрещены.
— Да как вы смеете… — начал он, готовый банально пустить в ход кулаки.
— Доброго вечера, судари, — как всегда предельно спокойный Валентин выплыл из темноты. — Вижу, у вас тут происходит весьма интересная беседа. Вы не против, если я и мои спутники присоединимся к ней?
Валентин действительно оказался не один. Рядом с ним, щеголяя улыбкой заправского разбойника, стоял Альберто, а Иоганн и Норберт как раз передавали своих лошадей слугам. Придд незаметно коснулся руки Дика, приводя того в чувство. Как ни странно, это подействовало на его горячую голову лучше ведра холодной воды.
— Что Вы, сударь, — Эстебан больше не улыбался, сверля взглядом Валентина. — Мы всего лишь хотели дать добрый совет Вашему другу.
Ричарду вдруг стало стыдно. Это он – Повелитель Скал и Щит, а спасать его приходится всем остальным. Дик пообещал себе по окончании Лаик изыскать способ вызвать Эстебана на дуэль.
— В таком случае, желаем Вам приятного вечера, - Альберто ухватил Дика за рукав и потянул ко входу. — Идём, Дик, а то ужин скоро.
* * *
Дик сидел за конторкой, спиной к двери, и пытался придумать, что делать дальше. Сегодня утром, в доме графа Штанцлера, он впервые по-настоящему почувствовал, что герцог Окделл, властитель Надора, Повелитель Скал и Страж Полуночи, не более чем разменная монета в руках таких людей, как Квентин Дорак. Конечно, он знал об этом и раньше – матушка и Эйвон постоянно твердили о подлости кардинала. Дома упоминание его имени приравнивалось к ругательству, и теперь Дик, как никогда понимал, почему.
Ещё несколько месяцев назад он отправил бы к кошкам и Дорака, и весь Талиг – Ричарду было достаточно его земель, где и так оставалось немало проблем. Но последние события перевернули его планы с ног на голову, и как бы он не убеждал себя, что вернуться в Надор необходимо, по всему выходило иначе. По дороге в «загон», почти полгода назад, он представлял себе, как гордо откажется от службы и пожелает вернуться в свои владения. Воспоминания о последнем разговоре с Эйвоном вызывали лишь горькую улыбку. Граф Ларак в конечном счёте оказался прав, не смотря на то, что основания для его правоты были несколько другими.
— Что-то случилось? — спросил Паоло, уже привычно заходя в келью Ричарда поздним вечером.
— Ничего неожиданного, — ответил Дик, поворачиваясь к нему.
— А выглядишь ты так, будто планируешь страшную месть.
Кэнналиец уселся на кровати напротив Ричарда и заломил бровь в немом вопросе. Был бы на месте Паоло кто-то другой, Дик, не задумываясь, отправил бы его к Леворукому.
— Ты уже знаешь, куда поедешь после Лаик? — Спросил он у кэнналийца.
Ричард был уверен, что у Паоло уже всё налажено в этом вопросе, как и у большинства в «загоне». Арно объяснил ему, что договорённости о службе обычно заключаются заранее родителями или сюзеренами унаров. В этом не было ничего особенного, и Дик понимал, что только его ситуация не предполагала такого исхода.
— Я думал об этом, — ответил Паоло неожиданно тихим голосом. — И в Кэнналоа я не поеду. Понимаешь…
Друг вдруг замолчал, и Ричард увидел на его лице неожиданную для его лёгкого характера решимость.
— Дик, я знаю, что он приходит. Слышу его прямо у порога.
— Он не войдёт, ты же знаешь!
— Знаю. Потому что ты здесь. Он не стучится, не пытается говорить со мной потому, что здесь ты, — кэнналиец тяжело вздохнул. — Я бы уже ушёл с ним. Поддался бы и ушёл.
— Даже не думай об этом! — Разозлился Ричард.
— До выпуска месяц. Сегодня я говорил с… Не важно, с кем. Я еду в Торку.
— В Торку?! Почему в Торку?!
— Не хочу везти это в Кэнналоа, — пожал плечами Паоло. — И не вздумай шутить, как бергеры!
Он улыбнулся, и эта улыбка оказалась страшнее медвежьего оскала. В ней чувствовалось столько звериной обречённости, что Дик невольно вздрогнул. Он слышал много о том, что сейчас творилось в Торке, и представить себе Паоло посреди войны никак не получалось.
— Мы сделаем то, что предложили Катершванцы.
У кэнналийца вырвался нервный смешок.
— Ричард… ты помнишь, что он сказал тебе тогда? Нельзя всех защитить, кем-то придётся жертвовать.
— Не тобой, — зло ответил Дик. — Кем бы эта тварь ни была, я не отдам ей никого из вас.
Они помолчали. Дик раздражённо сопел, злясь на кэнналийца. И это ещё его называют надорским упрямцем!
— А что ты? — решил сменить тему Паоло. — Куда собираешься ты?
— Давай не будем об этом сейчас, — вздохнул Ричард.
Мысли о собственной нелёгкой судьбе затмило беспокойство за друга.
— Дик, это не шутка, — Паоло замер в попытке потереть глаза. — Это не Эстебан и даже не Суза-Муза.
— Я и не шучу, — ответил Ричард. — Просто не будем об этом.
Кэнналиец сверкнул глазами, пугающе блестящими в отблесках свечей. В тот момент Ричард подумал, что Паоло всё понимает лучше него самого, но отмёл эту мысль как заведомо ложную.
Автор: Io Zimniy
Бета: нет
Рейтинг: предположительно, R
Размер: понаписано уже на макси
Персонажи: Ричард Окделл, Паоло Куньо, Рокэ Алва и другие
Жанр: -
Отказ: всё Камше, мне просто грустно смотреть на канон
Саммари: Повелитель - не просто титул, а Ричард Окделл действительно твёрд и незыблем.
Предупреждения: ООС, AU и прочие страшные звери, альтернативный взгляд на магию мира, расхождения с фактами канона
От автора: автор в курсе, что у каждого третьего есть желание "всё исправить", просто надоело писать это "в стол". =) Критика приветствуется.
Статус: в процессе
Прошу прощения за задержку. Следующий кусок будет последним в этой части.
не бечено
Часть первая. Лаик (5)~*~*~
Весть об исчезновении Арамоны застала Дика в постели – он провалялся в беспамятстве почти двое суток. Заглянувшие его навестить Арно и Берто кидали на Ричарда заинтересованные взгляды, рассказывая добытые подробности. Как оказалось, лошадь капитана также исчезла, а вот шпага и приснопамятная орденская цепь остались на месте.
— Напился от обиды и поехал топиться в Данар, — предположил Арно, не скрывая веселья.
Дик поморщился, давая друзьям возможность наблюдать всё презрение Повелителя Скал к жалкому пьянице. Арамона был мерзавцем во всех отношениях и заслужил свою участь, но на душе всё равно стало гадко.
На место пропавшего капитана спешно прислали другого. Альфред Бонен был чуть более приятным в общении человеком, чем Арамона. Отставной генерал с сединой на висках и в короткой бороде, с армейской выправкой и совершенно непроницаемым взглядом – даже Валентин позавидовал такой сдержанности. Ричард же при первой встрече с новым управителем Лаик покрылся мурашками – до того заледенелым он казался. На этом недостатки генерала Бонена заканчивались. Любимцев он не заводил, голос не повышал, держался предельно вежливо и за расположением к большому количеству вина замечен не был.
Два раза Ричарда вызывали на разговоры. В первый раз – сразу после того, как мэтр Фортье, лаикский лекарь, постановил, что Дик здоров и может возвращаться к занятиям. Люди в форме, не назвавшие своих имён, отвели его в ту самую комнату, где он когда-то произносил клятву.
«Что вы знаете об исчезновении капитана Арамоны?»
«Ничего»
«Когда вы видели его в последний раз?»
«Три дня назад»
«Что вы знаете об исчезновении отца Германа…?»
Упоминание олларианца оказалось неприятным, но он заставил себя не кривиться от отвращения. Выходец мог вернуться в любую ночь, и Дик не был уверен, что перенесёт ещё одну встречу с отвратительной тварью.
Второй раз уже другие люди задавали ему всё те же вопросы несколькими днями позднее. Ричарду нечего было им рассказать. По официальной версии выходцев не существовало, а Арамона был в первую очередь «представителем королевской власти» в этом Создателем забытом месте, а не вонючим свином и мерзким пьяницей.
Дику хватило одного взгляда на Паоло, чтобы понять – тот не будет распространяться об их ночных приключениях. Внешне кэнналиец остался всё таким же несносным и безрассудным, но Дик видел, как он порой замирает, нахмурившись, словно время для него остановилось.
Вечером, на шестой день после исчезновения Арамоны, Паоло постучался в дверь «кельи» Ричарда и, не услышав ответа, зашёл внутрь. Дик уже лежал в постели и резко вскочил, завидев свет в дверях.
— Не спишь? — бодро спросил Паоло.
— А если сплю, что я должен ответить? — Раздражённо прошипел Дик.
Бодрость кэнналийца вызывала жуткую зависть. Ричард искренне не понимал, как можно бродить по ночам после тренировок у Бонена. Генерал гонял их, как солдат, и все «жеребята», даже неутомимые Катершванцы, с трудом доползали до своих комнат.
Паоло улыбнулся и уселся в ноги его кровати, оставив свечу на тумбочке.
— Хотел поблагодарить тебя. Не представляю, где бы сейчас был, если бы не твоё надорское упрямство.
С Ричарда тут же слетел весь сон.
— Там же, где теперь Арамона, наверное. Послушай, Паоло, он…
— Может вернуться, знаю. Любой из них может. – Кэнналиец пожал плечами.
Тибб учил Ричарда ничего не бросать на полдороги. Если уж встал на след зверя, будь добр довести дело до конца. Это простое правило нередко помогало Дику в Надоре, и теперь он чувствовал, что остаться в стороне не получится, как бы ни хотелось.
— Что-нибудь придумаем, — уверенно сказал Дик. — Не всю же жизнь тебе спать с открытой дверью и переводить свечи.
Паоло грустно улыбнулся. Они помолчали некоторое время.
— Ты это из-за отца, да? — Наконец, спросил кэнналиец.
— Нет, — буркнул Дик. — Из-за себя.
Уснули они вместе, свернувшись в один клубок на постели.
* * *
С того самого разговора Паоло прочно поселился в его келье. Дик не возражал - кэнналиец, всё такой же лёгкий и острый на язык, со своим кошачьим взглядом и умением шутить над серьёзными вещами, нравился ему всё больше и больше. Намучившись за день тяжёлыми мыслями, Ричард ловил себя на том, что просто отдыхает душой рядом с этим, таким не похожим на него человеком.
Ему часто снился колокольный звон, раздирающий на клочки обыкновенные ночные видения. В такие ночи Дик просыпался в поту и зажимал себе рот ладонью, стараясь не разбудить кэнналийца. Успокоившись, он снова пытался заснуть, но сон не шёл. Ричард с каким-то отрешённым чувством прислушивался, как за дверью, почти беззвучно, стоит погибель его друга, ожидая разрешения войти. А потом всё повторялось снова: обычный сон, запах гнили, удушье и звон колокола.
Друзья справлялись о его здоровье. Отражение в зеркале также сообщало, что Дик сам стал походить на выходца. Он старался об этом не думать и не обижался на «бледного северянина», шутя о прожаренных южанах. Арно смеялся, а Катершванцы тут же принимались рассказывать смешные истории.
— Прибывает однажды южанин в наша Торка. Тёмный такой, закутанный. Спрашивает: «Когда у вас зима кончаться?» А мы ему отвечаем: «Тогда эта закончится, когда следующая наступит!»
Это было невинным дружеским ребячеством уставших от бесконечных уроков мальчишек. Работая шпагой на занятиях, сидя в библиотеке, живя обычной унарской жизнью, Ричард не мог забыть ни об отце со свечой в руках, замыкающим призрачное шествие, ни о настойчивости выходца, пришедшего на запах пролитой в Старой галереи крови.
Кровь. Словно обещание, вырванное силой. Что будет с Паоло, когда Ричард не сможет больше стоять между кэнналийцем и его судьбой? Встанет ли он в одну колонну с монахами, как отец, или однажды Дик откроет ему дверь и тут же почувствует такой знакомый отвратительный запах?
* * *
— Так вот кому мы обязаны исчезновением нашего «любимого» капитана, — протянул Альберто, отставляя подальше пустой бокал.
Друзья расположились всё в той же комнате без окон, надёжно скрытой от излишнего внимания поворотами узких коридоров. Ричард, до этого как мог кратко изложивший суть возникшей проблемы, теперь оглядывал лица друзей. Мэтр медленно вертел в руках перо, обдумывая услышанное. Арно, расположившийся на стуле рядом с креслом мэтра, наблюдал за движениями пера с весьма озадаченным видом. Приглашённые на эту встречу Катершванцы смотрели друг на друга. Казалось, братьям не нужны слова – они общались взглядами. И так не слишком богатое на эмоции лицо Валентина превратилось в каменную маску, за которой, как предполагал Дик, играла буря.
— Одну беду отогнали, другую накликали. И ещё не знаешь, какая из них хуже, — констатировал Арно, и тут же получил несколько недовольных взглядов.
Время веселья явно прошло.
— Если бы я только знал, что наша шутка закончится в Старой галерее... — Начал было мэтр, но его прервал Ричард:
— Мэтр Шабли, вы знаете что-то об этом месте?
Тот кивнул:
— Это старая и довольно странная история. Я нашёл её в дневнике одного из солдат Франциска. Тот был в отряде, отправленном в Лаик для изгнания эсператистских монахов.
Солдат, некий Габен Мелош, пишет, что когда они подошли к храму, вокруг стояла тишина. Казалось, монахи покинули это место, сдав обитель без сопротивления. Двор был пуст, а двери заколочены снаружи.
Их нашли в том помещении, которое теперь именуется Старой галереей. Дверь была закрыта изнутри. Солдаты с трудом вскрыли её, не получив, впрочем, никакого сопротивления. Ни настоятель, ни монахи не сказали ни слова солдатам и, судя по всему, даже не услышали приказа покинуть обитель. Мелош пишет, что они смотрели невидящими взглядами и шевелились губами. Молитвенный шёпот заполнил галерею, и у командира сдали нервы. Он приказал убить всех.
Насколько мне известно, после этого помещение не использовали, - закончил Шабли.
На некоторое время в комнате стало тихо. Потрескивали свечи, играя тенями на стенах. У двери прогрызала себе очередной ход местная крыса. Наконец, молчание прервал Паоло:
— Квальдэто цэра…
— Именно, - подтвердил Ричард, уже привыкший к выражениям кэнналийца.
— Не думаю, что это как-то может помочь справиться с выходцем, но мне больше нечего рассказать, - мэтр развёл руки в извиняющемся жесте.
— Есть способы… — подал неожиданно хриплый голос Валентин. — Есть способы отогнать выходцев, хорошо известные в провинциях. Но не могу судить, насколько они помогут в этом случае.
Катершванцы переглянулись.
— Рябина тут не помогать. Мой брат и я думает, кровь только кровью отогнать надо. Мы говорить как, решение брать только вы.
* * *
Кансильер пожелал видеть Ричарда сразу же, как только унарам было разрешено покидать поместье. Переминающийся с ноги на ногу кузен, привезший приглашение, опасливо косился на собравшуюся компанию, и никак не мог заставить себя подойти первым.
— За тобой? — Спросил Арно, оценивающе глядя на серую надорскую лошадь Наля, которую тот держал в поводу.
Дик кивнул.
— Кузен, — пояснил он. — Встретимся вечером.
— Удачи! — Зачем-то пожелал Паоло, и Ричард был благодарен ему за это.
Не смотря на плебейское поведение кузена, Дик был рад его видеть. Реджинальд Ларак был старше его на несколько лет, но проведённое вместе детство сблизило родственников как ничто другое. Наль был частью Надора, частью той прежней жизни, которой Ричарду так не хватало в Лаик. Простой, но такой дорогой человек, казался чуждым этому негостеприимному месту.
Дик обнял кузена, и тот растянулся в широкой улыбке. Невысокий, слегка отяжелевший, Наль был полон жизни и также искренне был рад его видеть, но Ричард не мог не заметить обеспокоенный взгляд, брошенный кузеном в сторону проехавших мимо них Берто и Катершванцев.
— Ты нашёл себе друзей в Лаик? — Спросил Наль, смешно забираясь на лошадь.
— Не одобряешь? — Дик притворно нахмурился.
Наль пожал плечами и направил лошадь к воротам.
— Кто я такой, чтобы осуждать своего герцога? — улыбнулся кузен.
Ричард рассмеялся старой шутке.
— Ведите, виконт!
* * *
Дом Августа Штанцлера в Оларии оказался богатым и вовсе не безвкусным. Дик отметил про себя дорогие ковры, ниши с вазами, мраморную лестницу. Конечно, кансилльер Талига мог позволить себе украшать своё жилище по своему желанию, но Ричарду вдруг стало неприятно. Отчасти от того, что его собственный замок в Надоре ни шёл ни в какое сравнение с этим сдержанным великолепием, отчасти от ощущения собственной здесь неуместности.
Ричард вздохнул, отгоняя неуместные мысли. Делать выводы было рано, и он позволил слуге проводить его к хозяину дома.
Эр Август встретил его в просторном, светлом кабинете. Дорогое кресло чёрного дерева, в тон ему большой стол, портрет королевы Алисы на стене, ещё одно кресло напротив, в которое Ричарда пригласили сесть. Он старался не озираться по сторонам, но не мог заставить себя отвести взгляд от строгой обстановки. Любому, оказавшемуся в этом кабинете, становилось ясно, что здесь обитает высокопоставленный и очень занятой человек.
— Здравствуй, Дикон, — голос эра Августа был мягким и хрипловатым, а покрытое морщинами отёчное лицо выражало радость. — Как ты поживаешь, мой мальчик? Ты очень вырос!
— Благодарю, эр Август, всё хорошо, — сдержано ответил Ричард.
— Налить тебе вина? — Спросил Штанцлер, и, не дожидаясь ответа, поднялся. — Как тебе живётся в Лаик?
— Всё хорошо, эр Август, — повторил Дик, принимая бокал.
Кансилльер вернулся в кресло и посмотрел на него всё с той же доброжелательностью.
— Рассказывай, что у вас там случилось? Я слышал, Арамона исчез.
Ричард кивнул, сообразив, что отмолчаться ему не удастся.
— Да, он пропал. На радость всем унарам. Поверьте, эр Август, он был очень неприятным человеком.
— Охотно верю тебе, Дикон, охотно верю. Доканал, наверное, тебя.
— Не то слово, — вздохнул Ричард. — Постоянно обвинял меня во всех бедах и… Эр Август, со мной уже говорили об этом после его исчезновения. Я рассказал всё, что знал. И про Сузу-Музу, и про Старую галерею…
— Люди Дорака? — Вопрос был риторическим. — Исчезновение капитана посреди учебного полугодия понаделало шуму в Олларии, но никто так и не выяснил, что там произошло. Хорошо, что в связи с этим они не выгнали тебя из Лаик.
— А они могли, эр Август? — Спросил Дик.
— Дорак может всё, Ричард, — с грустью ответил Штанцлер, — но тебе повезло. Как я уже говорил, кардинал зачем-то решил, что тебе нужно закончить Лаик.
— Эр Август, вы ничего не смогли выяснить?
— Поэтому-то я тебя и вызвал, Дикон. Нам надо поговорить о твоём будущем.
Дик против воли слегка подался вперёд. Пять месяцев неизвестности, прошедшие с их последнего разговора, казались Ричарду годами, а почти полтора месяца напряжённого ожидания и раздумий оборачивались вечностью. Именно сейчас он услышит то, чего ждал так долго.
— Дикон, ты знаешь, что я достаточно влиятельный человек, но мне тяжело тягаться в этом с Квентином Дораком. Я знаю, что ты молод и полон сил, знаю, как тебе было нелегко в Надоре и как тебе хочется отомстить врагам за отца…
Ричард задержал дыхание.
— На последнем совете кардинал настоятельно рекомендовал не строить планы на герцога Окделла.
— Что… Что это означает?
— Это означает, что Дорак всё же решил отправить тебя в Надор. Он не скрывал, что проводил в Лаик расследование в связи со вторым исчезновением. Как ты знаешь, отец Герман тоже пропал.
— И он считает, что я виноват в этом?!
Ричарда затрясло, обида и злость не давали продохнуть, а перед глазами плыло.
— Я ничего не сделал кардиналу! Он сам вызвал меня в «загон», а теперь отправляет обратно, обвинив в исчезновении священника?! — Наконец прокричал он.
— Дикон, успокойся, пожалуйста! — Штанцлер выставил руки ладонями вперёд. — Он не обвинял тебя напрямую.
— Это не имеет значения! — выкрикнул Дик. — Вы не понимаете, эр Август…
Да, кансилльер ничего не понимал. Он не слышал колокольного звона, не видел призраков, не отгонял выходца от угодившего в ловушку друга. Для него это политика! Всего лишь политика. Граф Штанцлер не был Повелителем, у него на шее не висело непонятное бремя, но был богатый дом в столице и высокая должность около королевского трона. Объяснять ему что-то было бесполезно, если не опасно.
Дик глубоко вздохнул и потёр глаза.
— Я понимаю, как для тебя это тяжело, но пока что ничего не могу сделать, Дикон. Вот, выпей.
Кансилльер налил ему бокал воды из стоящего на столе графина. Ричард осушил его залпом, и дышать стало легче. Первый запал иссяк, и пришло понимание глупости устроенной сцены.
— Не могу обещать, что ситуация изменится, но я постараюсь что-нибудь сделать для тебя. Возможно, ты сможешь отправиться служить в Торку. Ты же помнишь, твой отец тоже воевал там.
Ричард кивнул, понимая, что дальше придётся жить с тем, что есть. Обидное чувство внутри не хотело затухать, но он всё же смог взять себя в руки.
— Благодарю Вас, эр Август, но я поеду в Надор.
— Ричард... — начал было кансилльер, но Дик бесцеремонно прервал его.
— Я нужен в Надоре и поеду туда. Не беспокойтесь, эр Август, я справлюсь с этим.
Штанцлер грустно улыбнулся Ричарду.
— Надеюсь, мой мальчик, надеюсь.
* * *
С Эстебаном он столкнулся на выходе из конюшни. Тот вычурным жестом бросил поводья своего линарца конюху и ехидно улыбнулся Ричарду. Рядом с ним спешивался Северин. Дик, занятый своими тяжёлыми мыслями, не обратил на них никакого внимания, двинувшись ко входу в поместье. Уже почти стемнело, и в тусклом свете единственного фонаря, горевшего у входа, он различил ещё несколько спешивающихся унаров.
— Ричард! Какая встреча! — С притворной радостью провозгласил Эстебан, загораживая Дику путь. — А мы-то думали, Вы не вернётесь из города. Там так много искушений, не то, что в ваших… глухих местах.
Дик отрешённо подумал, что стычка с Эстебаном и его прихвостнями станет отличным завершением этого отвратительного дня. Предыдущие столкновения с этим унаром обычно заканчивались ничьей – Ричард сдерживался как мог, да и мощные Катершванцы, охотно играющие роль торкских дикарей, сводили на нет численный перевес противника. Однако, после встречи с кансилльером держать себя в руках рядом с этими навозниками было слишком тяжело.
— Не могу сказать, что рад Вас видеть, Эстебан, — ответил Ричард, пытаясь обойти нежданное препятствие.
— Вы дурно выглядите, Ричард. С Вами всё в порядке? — издевательский тон был первой каплей масла на погребальный костёр терпения Дика.
— Наверняка у нашего бледного герцога проблемы на личном фронте, — подхватил Северин. — Кэнналийцы такие непостоянные…
— Да, Ричард, вы бы хоть получше скрывались, — снова влез Эстебан. — Вряд ли Бонен потерпит подобное в Лаик.
Ричард совершенно не понимал, о чём идёт речь, и это бесило ещё больше, чем противная физиономия Эстебана.
— Не понимаю, о чём вы, судари, — он попытался сохранить хотя бы видимость спокойствия.
— О том, кто пробирается к Вам по ночам, конечно, — улыбнулся Северин. — Право же, вы могли хотя бы дождаться выпуска. Это так отвратительно… кэнналиец и Повелитель Скал, чей отец…
Картина, сложившаяся в голове у Ричарда, оказалась достаточно глупой. Он слышал о том, что некоторые мужчины совершенно не гнушаются плотскими утехами с молодыми мальчиками. Кажется, он даже читал, что в древние времена это считалось в порядке вещей. Но он и Паоло?! Дик мог бы рассмеяться в ответ на подобное предположение, если бы сегодняшний день оставил ему такую возможность. Сейчас же он жалел только о том, что дуэли среди унаров запрещены.
— Да как вы смеете… — начал он, готовый банально пустить в ход кулаки.
— Доброго вечера, судари, — как всегда предельно спокойный Валентин выплыл из темноты. — Вижу, у вас тут происходит весьма интересная беседа. Вы не против, если я и мои спутники присоединимся к ней?
Валентин действительно оказался не один. Рядом с ним, щеголяя улыбкой заправского разбойника, стоял Альберто, а Иоганн и Норберт как раз передавали своих лошадей слугам. Придд незаметно коснулся руки Дика, приводя того в чувство. Как ни странно, это подействовало на его горячую голову лучше ведра холодной воды.
— Что Вы, сударь, — Эстебан больше не улыбался, сверля взглядом Валентина. — Мы всего лишь хотели дать добрый совет Вашему другу.
Ричарду вдруг стало стыдно. Это он – Повелитель Скал и Щит, а спасать его приходится всем остальным. Дик пообещал себе по окончании Лаик изыскать способ вызвать Эстебана на дуэль.
— В таком случае, желаем Вам приятного вечера, - Альберто ухватил Дика за рукав и потянул ко входу. — Идём, Дик, а то ужин скоро.
* * *
Дик сидел за конторкой, спиной к двери, и пытался придумать, что делать дальше. Сегодня утром, в доме графа Штанцлера, он впервые по-настоящему почувствовал, что герцог Окделл, властитель Надора, Повелитель Скал и Страж Полуночи, не более чем разменная монета в руках таких людей, как Квентин Дорак. Конечно, он знал об этом и раньше – матушка и Эйвон постоянно твердили о подлости кардинала. Дома упоминание его имени приравнивалось к ругательству, и теперь Дик, как никогда понимал, почему.
Ещё несколько месяцев назад он отправил бы к кошкам и Дорака, и весь Талиг – Ричарду было достаточно его земель, где и так оставалось немало проблем. Но последние события перевернули его планы с ног на голову, и как бы он не убеждал себя, что вернуться в Надор необходимо, по всему выходило иначе. По дороге в «загон», почти полгода назад, он представлял себе, как гордо откажется от службы и пожелает вернуться в свои владения. Воспоминания о последнем разговоре с Эйвоном вызывали лишь горькую улыбку. Граф Ларак в конечном счёте оказался прав, не смотря на то, что основания для его правоты были несколько другими.
— Что-то случилось? — спросил Паоло, уже привычно заходя в келью Ричарда поздним вечером.
— Ничего неожиданного, — ответил Дик, поворачиваясь к нему.
— А выглядишь ты так, будто планируешь страшную месть.
Кэнналиец уселся на кровати напротив Ричарда и заломил бровь в немом вопросе. Был бы на месте Паоло кто-то другой, Дик, не задумываясь, отправил бы его к Леворукому.
— Ты уже знаешь, куда поедешь после Лаик? — Спросил он у кэнналийца.
Ричард был уверен, что у Паоло уже всё налажено в этом вопросе, как и у большинства в «загоне». Арно объяснил ему, что договорённости о службе обычно заключаются заранее родителями или сюзеренами унаров. В этом не было ничего особенного, и Дик понимал, что только его ситуация не предполагала такого исхода.
— Я думал об этом, — ответил Паоло неожиданно тихим голосом. — И в Кэнналоа я не поеду. Понимаешь…
Друг вдруг замолчал, и Ричард увидел на его лице неожиданную для его лёгкого характера решимость.
— Дик, я знаю, что он приходит. Слышу его прямо у порога.
— Он не войдёт, ты же знаешь!
— Знаю. Потому что ты здесь. Он не стучится, не пытается говорить со мной потому, что здесь ты, — кэнналиец тяжело вздохнул. — Я бы уже ушёл с ним. Поддался бы и ушёл.
— Даже не думай об этом! — Разозлился Ричард.
— До выпуска месяц. Сегодня я говорил с… Не важно, с кем. Я еду в Торку.
— В Торку?! Почему в Торку?!
— Не хочу везти это в Кэнналоа, — пожал плечами Паоло. — И не вздумай шутить, как бергеры!
Он улыбнулся, и эта улыбка оказалась страшнее медвежьего оскала. В ней чувствовалось столько звериной обречённости, что Дик невольно вздрогнул. Он слышал много о том, что сейчас творилось в Торке, и представить себе Паоло посреди войны никак не получалось.
— Мы сделаем то, что предложили Катершванцы.
У кэнналийца вырвался нервный смешок.
— Ричард… ты помнишь, что он сказал тебе тогда? Нельзя всех защитить, кем-то придётся жертвовать.
— Не тобой, — зло ответил Дик. — Кем бы эта тварь ни была, я не отдам ей никого из вас.
Они помолчали. Дик раздражённо сопел, злясь на кэнналийца. И это ещё его называют надорским упрямцем!
— А что ты? — решил сменить тему Паоло. — Куда собираешься ты?
— Давай не будем об этом сейчас, — вздохнул Ричард.
Мысли о собственной нелёгкой судьбе затмило беспокойство за друга.
— Дик, это не шутка, — Паоло замер в попытке потереть глаза. — Это не Эстебан и даже не Суза-Муза.
— Я и не шучу, — ответил Ричард. — Просто не будем об этом.
Кэнналиец сверкнул глазами, пугающе блестящими в отблесках свечей. В тот момент Ричард подумал, что Паоло всё понимает лучше него самого, но отмёл эту мысль как заведомо ложную.
@темы: ОЭ
-
-
19.11.2015 в 09:33Мистическая линия становится все интереснее) Любопытно, из-за кого Арамона стал выходцем чуть раньше срока)
Паоло у вас выходит замечательный
И Штанцлер с богатым домом получился даже правдоподобнее, чем в каноне)
-
-
19.11.2015 в 15:52Какой Ричард
Паоло - лапочка
-
-
19.11.2015 в 23:37Любопытно, из-за кого Арамона стал выходцем чуть раньше срока)
А вы наблюдательны. Это очень здорово.
Рада, что персонажи нравятся.
zauber, ну тк твёрд и незыблем. У Дика в принципе всё в порядке с совестью. ))
-
-
22.11.2015 в 02:26Осень страшно за Паоло. Понимаю, что ежевечерний выходец за дверью не способствует оптимизму, но что-то он как-то больно обречено стал смотреть на жизнь
Спасибо! Буду с нетерпением ждать продолжения!
-
-
25.11.2015 в 16:52что-то он как-то больно обречено стал смотреть на жизнь
Ему есть от чего. Сложно быть спокойным, когда вляпался в мистику по самые яй... гланды. Он же железный Алва. =)
-
-
12.01.2016 в 21:42-
-
12.01.2016 в 21:43-
-
12.01.2016 в 21:49-
-
12.01.2016 в 22:22-
-
05.04.2016 в 23:00-
-
23.09.2016 в 22:39-
-
26.09.2016 в 17:27-
-
26.09.2016 в 18:21