"Два Повелителя"

[IoZimniy]

Автор: Io Zimniy
Бета: нет, очень хотелось бы
Рейтинг: предположительно, R
Размер: понаписано уже на макси
Персонажи: Ричард Окделл, Паоло Куньо, Рокэ Алва и другие
Жанр: -
Отказ: всё Камше, мне просто грустно смотреть на канон
Саммари: Повелитель - не просто титул, а Ричард Окделл действительно твёрд и незыблем.
Предупреждения: ООС, AU и прочие страшные звери, альтернативный взгляд на магию мира, расхождения с фактами канона
От автора: автор в курсе, что у каждого третьего есть желание "всё исправить", просто надоело писать это "в стол". =) Критика приветствуется.
Статус: в процессе

Часть первая. Лаик(2)

не бечено

~*~*~
Первое впечатление о «загоне» не обмануло Ричарда. Это место вобрало в себя все оттенки серого. Серые одежды слуг, серые каменные стены, и даже свет, лившийся из высоких окон, и тот был серым. Яркими пятнами в этом царстве аскетизма проступали лишь одежды капитана Арамоны, напоминая его подопечным о том, кто здесь властвует над цветом будущего общества страны. Мерзкий Свин не взлюбил Ричарда с самого первого дня, когда тот вступил в Братство Святого Фабиана, принеся клятву перед лицом Создателя. Арамона в этой нелепой ситуации выступал ни кем иным, как представителем короля Талига, Фердинанда Второго, а потому его отношение казалось Ричарду само собой разумеющимся. Граф Штанцлер предупреждал о чём-то подобном, и Дик терпел неприязнь капитана как мог.
Угадать семейную принадлежность всех унаров Ричард так и не сумел, хотя некоторые из них проявляли родовые черты достаточно ярко. Придда он вычислил сразу, по выражению лица и ледяной вежливости манер. В Паоло и Альберто легко угадывались южане, скорее всего кэнналийцы или с Марикьяры. Арно не мог быть никем иным, кроме как Савиньяком, а братья Катершванц и вовсе не скрывали кто они и откуда. Остальные, по всей видимости, не унаследовали семейных черт или вовсе имели такую родословную, о которой в его семье говорили с отвращением.
Библиотека в Лаик оказалась довольно запущенной, но гораздо больше той, которая была у Дика в Надоре. Какие-то из имевшихся в ней трудов Ричард читал ещё дома, но в достатке было и тех, что в замковой библиотеке не сохранились. Эйвон говорил, что многие книги увезли после восстания, и сам Ричард с грустью смотрел на пустые полки. Здесь же нашлись труды по истории, землеописанию и даже один увесистый том по астрологии. К нему Дик так и не прикоснулся.
Впрочем, времени на интересующие его книги у Ричарда почти не оставалось. Унаров гоняли, как невыезжанных лошадей, и порой, после особенно тяжёлого дня, он просто падал на кровать в своей «келье» и забывался сном.
В другие дни он много думал о Надоре. О том, как он будет восстанавливать разорённое герцогство и прогонять из душ обитавших в нём людей страх и нищету. Имели ли эти мечты отношение к реальности, Ричард не знал. Его земля хранила в себе несметные богатства, однако после восстания месторождения были заброшены, а большая часть урожая уходила на уплату налогов. Казалось, люди всё ещё живут так, словно завтра может не наступить, а сегодня растянулось на годы и не несёт ничего хорошего. Это читалось в глазах крестьян, ремесленников и охотников. Это же читалось в глазах матушки и грызло его самого, болью отдаваясь в душе. Он обещал вернуть жизнь скалам, и он вернёт, чего бы это ему ни стоило.
Менторы в Лаик были лучше, чем дома. Это Ричард оценил сразу. Он с огромным удовольствием посещал уроки по землеописанию и истории, стараясь не пропустить ничего из сказанного. Вопросов Дик старался не задавать или делал это после уроков, тратя драгоценные минуты свободного времени. Привлекать к себе лишнее внимание было опасно. Ричарду и так хватало стычек с Эстебаном и его компанией.
Этот унар был особенно неприятен Дику. Развязный, часто ходящий по грани приличия Эстебан это чувствовал и время от времени цеплялся к нему с унизительными высказываниями и нахальными попытками вывести из себя. Ричард терпел как мог, отвечал по всем правилам этикета и старательно не понимал, о чём идёт речь. Одни высшие силы ведали, сколько сил уходило на то, чтобы не попытаться ударить по нагло улыбающейся физиономии однокорытника. В такие моменты он представлял себе огромные валуны, лежащие по обочинам горных троп, обращался к своей стихии, прося о терпении и твёрдости, и вспоминал советы Августа Штанцлера. Иногда на помощь приходили братья Катершванц, единственная отдушина Ричарда среди унаров. Они молча вставали рядом с ним, излучая каменное спокойствие, и ему тут же становилось легче. Эстебан связываться с «дикарями» не решался и тут же откланивался, всё так же скалясь в улыбке.
- Не требует обращать взгляд на таких, кто хотеть, чтобы ты был злой, - говорил Иоганн. – Он есть не достойный твоей злости.
- Та-та, - подхватывал Норберт. – Он хотеть твоё наказание. Не давай ему это.
Ричард был благодарен обоим и, как мог, платил им своей искренней дружбой. Бергерам не было дела до того, что он «будущий мятежник» и Человек Чести. Они просто были его друзьями, и это грело его сердце также сильно, как и мысли о доме.
День сменял день, а неделя – неделю. Ричард считал время до Фабинова дня, делая зарубки на ножке кровати найденным ещё в первый день в полотенце осколком стекла. Он где-то читал, что так поступали заключённые в тюрьмах, чтобы не потерять счёт времени. Конечно, он не мог заблудиться в календаре, но с каждым днём количество небольших светлых полос всё увеличивалось, и Ричард с каким-то странным для себя удовлетворением смотрел на их нестройный ряд. Однако его тоске не было суждено продлиться долго.

* * *
Граф Медуза объявил о своём появлении в один из зимних вечеров за ужином в трапезной и невероятно взбесил этим и без того неспокойного Арамону. Стоило только взглянуть на недовольную физиономия Свина, чтобы понять, что он не только не принял послание всерьёз, но и едва ли задумался над его смыслом.
Когда Норберт с задумчивым лицом поднял шестипалую перчатку, Дик посмотрел на остальных. Кто-то взирал на деталь туалета с ужасом, кто-то – с удивлением. Эстебан брезгливо морщился, Северин и Макиано о чём-то переговаривались, Арно являл собой образ задумчивости, а Паоло тихо посмеивался над Арамоной, заимевшим себе столь изобретательного врага. Валентин смотрел на перчатку всё с той же холодной отстранённостью, словно её пребывание в арамоновском супе было делом заурядный и случалось каждый день. Других Ричард рассмотреть не успел, так как вошедший слуга забрал перчатку и неслышно удалился, а унаров отправили по комнатам.
В тот раз Арамона никак не отразил своего недовольства на подопечных, но Дик, как и все, был уверен, что граф ещё не раз станет его причиной смеяться на голодный желудок. Так оно и случилось. Суза-Муза развлекался как мог, портя портреты, намазывая навозом пол у дверей в личные покои капитана, сдабривая острыми пряностями и без того изысканный арамонов ужин и раскрашивая его одежду малиновой краской прямо во время завтрака. Шутки графа всё больше веселили Дика, и, изнывая от голода в своей «келье», он проворачивал в голове возможных кандидатов на должность изощрённого шутника.
В конце концов, ему пришлось признать, что если Суза-Муза и был одним из унаров, то никак не мог действовать в одиночку. Для этого нужно быть либо невидимкой, либо знать Лаик как свой собственный дом. Ни один унар не мог похвастаться такими навыками. Размышляя об этом перед сном или отбывая очередное наказание, Ричард пришёл к выводу, что не так уж и важно, кем был граф Медуза. Важнее то, зачем он делал то, что делал. Конечно, Арамона был мерзавцем, которого Создатель запер в «загоне» не иначе как для того, чтобы отравлять жизнь юным дворянам в общем и ему, Ричарду Окделлу, в частности. Но сам Суза-Муза так ни разу и не сообщил о природе своей неприязни. Некоторые из унаров относились к капитану с сочувствием. В основном, конечно, те, кто по природе своей не мог ненавидеть. Остальные сдержанно терпели, как терпят непогоду, и только Дик действительно страдал от вечных придирок, наказаний и попыток унижения. За всё время, проведённое им в Лаик, Свин попортил Ричарду крови даже больше, чем Эстебан.
* * *

В один из обычных для унаров вечеров Ричард возвращался из библиотеки, которая за последние недели стала его второй комнатой. Путь до неё за три месяца Дик изучил досконально, и даже нашёл несколько обходных маршрутов. Извилистые коридоры, подъёмы и спуски. Обойти несколько закрытых проходов, прошмыгнуть мимо дверей в трапезную и фехтовального зала, повернуть за угол… Темнота коридоров с лёгкостью поглощала свет его свечи, и уже в нескольких шагах от Ричарда начиналась неизвестность. Он не боялся темноты, как не боялся и того, что может в ней прятаться. Надор с его бесконечными коридорами, пролётами и подвалами был древнее и опаснее Лаик, однако, ощущение чужого взгляда каждый раз кололо его в спину, оставляя неприятный осадок. Вот и в этот раз, погружаясь в темноту коридоров, Ричард чувствовал его на себе, впитывал, оценивал. Словно у этого места были тысячи глаз, каждый раз оказывающихся сзади. Интересно, а другие унары чувствуют то же самое, что и он? Или это только его разыгравшее воображение? «Дом не любит тех, кто ходит по ночам»…
Неожиданно под ноги бросился какой-то тёмный комок. Ричард вздрогнул всем телом и попытался отпрыгнуть назад, шёпотом исторгая проклятия. Его повело в сторону и, почувствовав спиной что-то твёрдое, он дёрнулся и не удержал равновесие. Послышался писк, и комок быстро удалился в темноту, сверкая голыми лапками, а Ричард остался сидеть на полу, переводя дыхание и ругаясь сквозь зубы. Свеча, выпавшая из рук, потухла. Дик нашарил её недалеко от себя, но огня достать было неоткуда, а обступившая со всех сторон тьма оказалось не такой уж непроглядной. Коридор был внешним, и из окон лился бледный лунный свет, освещая серые камни.
Ричард поднялся, потёр ушибленное место и стал пробираться к своей «келье», надеясь, что пройдёт дорогу по памяти и не заблудится в темноте. Тишина, царившая в коридоре, казалась вязкой, и звук его собственных шагов словно впитывался в старые стены, умирая между их камней. Тяжёлый взгляд снова впивался в спину, но неприятнее всего было то, что в этом мерзком, негостеприимном месте водились твари ещё более отвратительные, чем Арамона. Дик с детства не любил крыс и со дня своего прибытия не видел ни одной, но эта встреча удивила и расстроила его. Он миновал внешнюю галерею, прошёл поворот, ведущий в глухой тупик, и повернул в один из внутренних коридоров. Этот путь был короче, хоть и вёл мимо крыла, где располагались личные комнаты капитана. Ричард не любил ходить этой дорогой, опасаясь столкнуться со Свином, но сейчас, лишённый свечи, не рискнул идти привычным путём.
Когда впереди, у развилки, забрезжил слабый свет, Дик резко и как мог тихо прижался к стене. Свет приближался с лестницы, ведущей в покои Арамоны, и Ричард вспомнил, что капитан как назло сегодня отправился на какой-то приём и должен был вернуться поздно. Значит, не он. Кто-то из слуг? Но те вряд ли станут мешать унару возвращаться в свою комнату. Конечно, они доложат, кому надо, но может и обойтись.
Рассуждая таким образом, Ричард шагнул на свет и замер. На лестнице со свечой в одной руке и чем-то зажатым в кулаке второй застыл, впиваясь в него взглядом, Валентин Придд

* * *
Несколько секунд они оценивающе смотрели друг на друга, замерев на месте. В голове Ричарда роились сотни предположений и догадок, тесня друг друга, но решать что-то нужно было сейчас.
Он шагнул в сторону Валентина и слегка поклонился в знак приветствия, как было положено по этикету. Придд ответил ему тем же, не теряя каменной маски на лице и не произнося ни слова. Холодный воздух слегка дрожал от напряжения, тишина становилась давящей, но Ричард постарался взять себя в руки.
- Валентин, - коротко произнёс он, стараясь сохранять голос спокойным.
- Ричард, - услышал он приглушённый ответ.
Придд держался так, словно имел полное право находится у дверей в покои Арамоны посреди ночи, и нисколько не опечален встречей с однокорытником. Ричард попытался занять у него немного невозмутимости.
- Не одолжите ли мне огня? Моя свеча потухла, а пробираться в темноте по этим коридорам не слишком безопасно.
Валентин убрал ладонь от свечи, давая Дику возможность поджечь от неё свою. Стало немного светлее, и теперь Ричард мог лучше рассмотреть стоящего перед ним унара. При всей своей видимой отстранённости Придд казался озадаченным. Это чувствовалось в блеске глаз, в чуть заметном изгибе рта и лёгком прищуре, что, разумеется, можно было бы списать на обстановку, если бы речь не шла о спруте.
Вдалеке послышалось слабое шуршание и отдалённый звук шагов, доносящийся с противоположенной стороны коридора.
- Я собираюсь дойти до унарского крыла, - Валентин кинул быстрый взгляд в ту сторону, откуда доносился шум. – Не составите ли мне компанию?
Дик кивнул и, стараясь держаться рядом с Приддом, повёл его окольным путём.
Всю дорогу они молчали. На многочисленных развилках Ричард свечой указывал направление спутнику, явно ориентирующемуся здесь хуже. Ночные блуждания по Лаик давали свои плоды, и, пролезая в узкие, незаметные с первого взгляда проёмы, Ричард порадовался, что так хорошо успел узнать старое поместье. Вскоре они оказались в нужном крыле, в окружении дверей в унарские «кельи», и Дик смог расслабиться – их не заметили.
Придд повернулся к нему и слегка склонился, прощаясь.
- Благодарю вас, Ричард, - чуть хриплым голосом произнёс он. – Доброй ночи.
- Доброй ночи.
Дик кивнул в ответ и отправился в свою комнату, на ходу рассуждая о том, что в последних словах Валентина было нечто большее, чем простое соблюдение формальностей. Спал он в ту ночь на удивление спокойно.

* * *
На следующее утро об очередных злоключениях представителя короля в этом Создателем забытом месте знали все унары. Арамона возмущался, потрясая красной от злости и напряжения рожей, и ругался так, что звук его голоса рекошетом отлетал от стен столовой залы. Ричард смирно смотрел в свою тарелку, не решаясь поднять взгляд на капитана. Попасть в очередной раз под арамоновскую раздачу не хотелось, как и не хотелось хотя бы одним дёрнувшимся на лице мускулом выдать Валентина.
Он всё утро думал о произошедшем накануне. Ричард не желал капитану ничего хорошего, как не желал ничего плохого наследнику Приддов. Конечно, Валентин мог и не быть тем самым шальным графом, но его причастность к последней шутке для Ричарда казалась очевидной.
«Пусть всё идёт так, как идёт», - решил он, пристально рассматривая трещинки на деревянной поверхности столешницы.
- Унар Ричард! – услышал он голос Арамоны.
Дик встал, стараясь не показывать своего раздражения. Опять этот толстый боров решил прицепиться к нему! Он посмотрел в небритое, злое лицо.
- Унар Ричард, что вы знаете о вчерашнем происшествии? – вопросил Свин, сверля Дика ненавистным взглядом.
- Ничего, господин капитан.
- Тогда как вы могли бы объяснить кошачий корень и тот факт, что им провоняло всё поместье?! – не унимался разошедшийся капитан.
- Никак, господин капитан.
Ричард прекрасно понимал, что у Арамоны не было ни малейшего доказательства его причастности к проделкам Сузы-Музы, а без доказательств он не мог предъявить хоть сколько-то весомые претензии. Если таковые доказательства обнаружатся, то Арамона мог бы даже выставить Ричарда за порог. Или не мог бы? Интересно, были ли у капитана особые указания относительно герцога Окделла?
- Вы хотите сказать, что не имеете к этому ни малейшего отношения?! – взревел Свин.
- Именно так, господин капитан.
- Что «именно так», унар Ричард? Вы имеете отношение к произошедшему в моих покоях разгрому?!
«Сколько же можно-то!?» - вскипел внутри Ричард.
- Я не имею отношения к разгрому в ваших покоях, господин капитан.
Получилось слегка дерзко, и Ричард это тут же ощутил. Арамона побагровел ещё больше и прожёг его взглядом, но в этот момент в зал вовремя вошёл метр Шабли, видимо, уже привычный к капитанским вспышкам дурного характера. Он с невозмутимым видом человека, которому нет дела ни до чего, кроме своего долга, обратился с Арамоне.
- Господин капитан, я хотел бы забрать унаров на урок.
Ричард поразился храбрости тощего и прямого как палка мэтра. Шабли давно импонировал ему, как человек, действительно увлечённый своим делом и достигший в нём изрядных успехов. Но на то, чтобы встать между разъярённым Арамоной и его жертвой, требовалось быть… Ричард не мог точно сказать, кем надо быть, но зауважал любимого ментора ещё больше. Он бросил на мэтра благодарный взгляд, когда Арамона, взбешённый до крайности, вылетел из обеденной залы.

~*~*~

@темы: ОЭ

Comments

[Enco de Krev]

Спасибо за продолжение
Мэтр Шабли мне тоже очень нравится))

[zauber]

Продолжение, ура!!!
Вот бы Ричард и Валентин подружились, было бы здорово! Ведь Валентин - тот же юноша, почему мы часто забываем об этом?
А мэтр Шабли мне еще в КНК очень нравился, жаль, что его потом "слили".

[Aerdin]

а Валентин удивлен)) это может быть интересно

[IoZimniy]

Enco de Krev,

Мэтр Шабли мне тоже очень нравится))

zauber,

Ведь Валентин - тот же юноша, почему мы часто забываем об этом

Вероятно, потому, что у такого человека, как Валентин, своеобразный взгляд на дружбу и привязанности.

мэтр Шабли мне еще в КНК очень нравился

Он там на своём месте был.

Aerdin, Валентин? Эмоции? )))

[Aerdin]

IoZimniy, ну, в Лаик он еще живой ))

[IoZimniy]

Aerdin, да, ещё не сформировавшийся Спрут. Может, в этой реальности ему повезёт больше?)

[Aerdin]

IoZimniy, вполне возможно)))

[zauber]

IoZimniy, С Днем рождения!!! Желаю Вам успехов во всех начинаниях, вдохновения и удачи

[IoZimniy]

zauber, ох, спасибо вам!