abyssus abyssum invocat
Фандом: Отблески Этерны
Автор: Io Zimniy
Бета: нет, очень хотелось бы
Рейтинг: предположительно, R
Размер: понаписано уже на макси
Персонажи: Ричард Окделл, Паоло Куньо, Рокэ Алва и другие
Жанр: -
Отказ: всё Камше, мне просто грустно смотреть на канон
Саммари: Повелитель - не просто титул, а Ричард Окделл действительно твёрд и незыблем.
Предупреждения: ООС, AU и прочие страшные звери, альтернативный взгляд на магию мира, расхождения с фактами канона
От автора: автор в курсе, что у каждого третьего есть желание "всё исправить", просто надоело писать это "в стол". =) Критика приветствуется.
Статус: в процессе
Часть первая. Лаик (1)Часть первая.
Лаик.
~*~*~
Ричард задул свечу и завернулся в тёплое одеяло, устало прикрыв глаза. Сон не шёл, но вместо него в голову лезли беспокойные мысли и нехорошие предчувствия. Вся эта затея с самого начала казалась ему глупой, но вовсе не по тем причинам, о которых подумал Эйвон.
Граф Ларак был уверен, что Ричард просто боится ехать в Олларию, где отношение к представителям опального семейства было более чем прохладным. Дик не стал его переубеждать, довольный тем, что хоть кто-то оказался на его стороне в этом нелепом споре. В конце концов, Эйвон искренне пытался помочь, отговаривая Мирабеллу от этой затеи. Сам же Ричард совершенно не понимал, что нашло на матушку. Все пять лет, прошедшие с момента смерти мужа, она жила прошлым и во всём видела лишь козни врагов и попытки унизить представителей проигравшей стороны. Неизменно холодная и твёрдая, как скала, она несла бремя вдовы восставшего герцога с фанатичным упрямством человека, у которого не осталось ничего, кроме чести. И вот теперь она склонилась перед требованием короля, отправив его, своего единственного сына, в объятья тех, кого сама считала недостойными называться честными людьми.
Узнав о том, что его вызывают в Лаик, Ричард скорее удивился, нежели испугался. И удивляться было чему. После смерти отца тогда ещё десятилетний Ричард мечтал вырасти и добраться до столицы, до всех этих предателей и «навозников», и непременно отомстить. Он с ненавистью смотрел на солдат, заполнивших Надор, и думал лишь о том, с какой радостью перебьёт на дуэли всех повинных в их положении. Но время шло. Солдат из Надора отозвали, оставив лишь посты на границах и повелев опальному семейству не покидать своих владений. Заточение не было Ричарду в тягость, но чувство, что весь Талиг отвернулся от них, не оставляло его. Он любил Надор, любил храбрую Айрис, смешливых младших сестрёнок, спокойного и чуть медлительного Эйвона, весёлого Наля и строгую, несгибаемую, но такую родную матушку. Ненависть утихла, выстуженная холодом надорских залов, за ней пришла непонятная обида. Мирабелла весьма доходчиво объяснила сыну, что рассчитывать ему не на что, и в столице ему вряд ли будут рады, не смотря на заступничество кансиллера и королевы. Но он оставался герцогом Окделлом, Повелителем Скал, и должен вынести все испытания, уготовленные ему Создателем. Ричард с достоинством, как и полагалось по этикету, выслушал наставление матушки, и обратился к тому, чем уже владел.
Он жил Надором, дышал им, как дышат воздухом, совершенно забыв о том, что где-то там, за пределами его родных земель, существует другая жизнь, живут люди с фамилиями из книг, потомки эориев и тех, кто пришёл с Олларом, носящие громкие титулы, ведущие войны и заключающие браки. Он чувствовал себя Надором, его скалами, его реками, его безграничными полями и лесами, полными дичи, и был абсолютно счастлив, как счастлив человек, не знающий жизни лучше той, что у него есть.
Вскоре Дик узнал и о непомерных налогах, и о сложностях с торговлей, и обо всех тех последствиях восстания, которые отец оставил ему в наследство вместе с разорённой землёй. Он видел, как время не щадит его замок, наблюдал, как тот медленно приходит в упадок. Но Ричард также помнил и о том, что рассчитывать придётся только на себя и на свою землю. Она не подведёт, как не подводила многие поколения до него.
И вот, неожиданно для всех, Талиг вспомнил о герцоге Окделле и призвал его на службу. Зачем? Зачем ему куда-то уезжать, когда он нужен здесь, своей семье. Зачем ему Лаик и столица, когда у него есть его земля, которая для него важнее всех городов Золотых Земель? За этим вопросом последовал ещё один: а зачем и кому он мог понадобиться там, за пределами своего герцогства? Его семье ясно дали понять, что не желают видеть никого из них ни в столице, ни в других областях Талига. Так для чего сейчас корона требует его присутствия?
За две недели, проведённые в седле, да ещё по такой промозглой погоде, какая установилась этой осенью, Дик смирился с мыслью о том, что ему придётся провести целых полгода в этом ужасном месте, вдали от родного Надора. Но ответов на свои вопросы так и не нашёл. Эйвон говорил ему, что отец тоже проходил обучение в Лаик, что служил в Торке. Ричард и так это знал, но также он понимал, что ни в какую Торку он не хочет, как не хочет и оставаться в Олларии дольше необходимого. Надор отпустил его, чтобы он вернулся. И он вернётся, как только разберётся с тем, зачем и кому понадобился весь этот фарс.
Эйвон также упомянул и о том, что кансиллер хочет поговорить с ним о чём-то важном. Настолько важном, что готов встретиться с ним тайно. Конечно, матушка рассказывала ему о том, что Август Штанцлер с большой теплотой относится к их семье. В глазах Мирабеллы Окделл кансилльер был настоящим Человеком Чести и борцом за дело погибшего Эгмонта. Столь лестная оценка матушки не заинтересовала Ричарда, но отказывать кансилльеру в разговоре он побоялся.
Встреча показалась Дику очень познавательной. Во-первых, неожиданно для себя он оказался «надеждой Великой Талигойи», что одновременно и смутило и насторожило Ричарда. Он никогда не заглядывал так далеко, не дальше своих земель, для которых он действительно был надеждой. Дела отца слабо интересовали Дика, но, видимо, кансилльер думал иначе и рассчитывал на него так же, как когда-то рассчитывал на предыдущего герцога Окделла. «За то, чтобы ты стал таким же, как Эгмонт!» - всплывали в памяти слова Штанцлера. Каким – «таким же», Ричард не понимал, но всё же пригубил вина вслед за этим тостом. Во-вторых, ему дали весьма ценные советы относительно «загона», которые Ричард постарался запомнить. Какое-никакое, а всё-таки подспорье. Он и сам понимал, что в Лаик ему придётся нелегко, но смутно представлял себе, насколько. Август Штанцлер смог предупредить его, и уже за это Ричард был ему искренне благодарен. Однако самым важным из сказанного кансилльером осталось вовсе не предостережение о тягостях жизни в школе оруженосцев. «Ричарда вызвал кардинал» - так он сказал, словно отвечая на невысказанный вопрос. О кардинале Ричард знал не так уж и много. Негласный король Талига, кукловод и пособник Чужого. Именно такими эпитетами матушка награждала Квентина Дорака, и, возможно, была права. Но зачем первому человеку в стране понадобился всеми забытый нынешний герцог Окделл?
Эйвон на протяжении всей встречи сидел так прямо, словно проглотил кочергу, и от Ричарда это не укрылось. Родич был чем-то неприятно удивлён, однако даже после встречи с кансилльером не решился говорить об этом. Попытки прокрутить в голове разговор и найти в нём что-то, что могло повергнуть графа Ларака в такое состояние, ни к чему не привели, и Ричард решил поговорить с ним утром, по дороге в Лаик. На этом усталое сознание покинуло его, давая необходимый отдых.
* * *
Они ехали по старому, запущенному парку. Мощные древние дубы смыкали свои ветки над превратившейся в одну огромную лужу дорогой. Над головой пародией на приветствие то и дело проносилось резкое, хриплое воронье карканье. Мелкий дождь пропитывал одежду людей и конские гривы, а воздух заполнил запах прелой листвы.
Молчание, нависшее над двумя путниками, можно было едва ли не вдыхать вместе с этим сырым воздухом. Каждый был погружён в свои не слишком приятные мысли, что отражалось на лицах обоих. Ричард никак не мог придумать, как же подступиться к Эйвону. После вчерашнего разговора он ждал каких-то напутствий и от дядюшки, каких-то слов, которые могли бы если не ободрить – о, в ободрении молодой герцог не нуждался – то хотя бы помочь сориентироваться.
Ехали медленно – размытая дорога не позволяла развить скорость, и подходящее к концу путешествие стало напоминать Ричарду одну из тех похоронных процессий, которые он не раз наблюдал в Надоре. Время шло, и вот уже через какой-нибудь час Эйвону придётся покинуть Лаик, оставив в его стенах совершенно растерянного мальчишку, без титула и уверенности хоть в чём-то, на что можно было бы опереться в этом чужом мире.
Не выдержав этой мысли, Ричард решился пойти напролом:
— Граф, если вы считаете должным сказать мне что-то до того, как мы расстанемся, лучше сделать это сейчас, — произнёс он как можно более официально, стараясь не выдать своей нервозности.
Эйвон тяжело вздохнул.
— Мне нечего сказать тебе сверх того, что уже сказал вчера наш друг, — произнёс он, и тон его показался Ричарду очень усталым. — Могу лишь пожелать тебе как можно быстрее вернуться в Надор…
— Уверяю тебя…
— Не стоит, - прервал его опекун. — Я прекрасно понимаю, что сейчас тебе всё происходящее кажется неправильным и чуждым. Но ты попривыкнешь, и, возможно, тебе захочется остаться в столице. Уверен, что условия тебе предоставят, если не наши друзья, то наши враги.
Волна протеста поднялась внутри, опаляя щёки. Как? Как Эйвон может думать о нём такие вещи? Разве он не понимает: Ричард принадлежит Надору. Он – герцог, и если его отец смог забыть об этой своей обязанности, то он, Дик, никогда не совершит его ошибки.
— Эйвон, - чуть более громко, чем следовало бы. — Неужели ты думаешь, что герцог Окделл оставит свой дом гнить заживо ради этого ужасного места, где каждая шавка мечтает его укусить?
— Не упрекай меня в том, в чём я не виновен! Но ты в первую очередь мальчишка, которого не просто так вызвали сюда.
Эйвон не повышал голос, но его неожиданная жёсткость сейчас напомнила Ричарду о том, что этот человек состоит в родстве с Повелителями Скал.
Решив, что перегнул палку в отношении воспитанника, граф Ларак взял себя в руки, устало выдохнул и уже более мягко произнёс:
— Будь очень осторожен, Дикон. Помни о том, что для всех ты в первую очередь сын своего отца. Именно по нему тебя и будут судить.
Ричард кивнул. В голове роилась масса вопросов, и он никак не мог выбрать из них самый важный. Но это и не потребовалось – из серой дождевой пелены неожиданно выплыл силуэт длинного строения. Словно сотканное из осенней хмари и вороньего карканья, нарисованное дождевыми каплями по стеклу, размытое и холодное, поместье показалось Ричарду воплощением уныния и скорби.
Время вышло, слов было сказано достаточно. Эйвон спешился, передавая своего коня в руки серого как мышь слуги. Ричард последовал его примеру и вслед за ним пересёк порог поместья Лаик.
Автор: Io Zimniy
Бета: нет
Рейтинг: предположительно, R
Размер: понаписано уже на макси
Персонажи: Ричард Окделл, Паоло Куньо, Рокэ Алва и другие
Жанр: -
Отказ: всё Камше, мне просто грустно смотреть на канон
Саммари: Повелитель - не просто титул, а Ричард Окделл действительно твёрд и незыблем.
Предупреждения: ООС, AU и прочие страшные звери, альтернативный взгляд на магию мира, расхождения с фактами канона
От автора: автор в курсе, что у каждого третьего есть желание "всё исправить", просто надоело писать это "в стол". =) Критика приветствуется.
Статус: в процессе
Часть первая. Лаик (1)Часть первая.
Лаик.
~*~*~
Ричард задул свечу и завернулся в тёплое одеяло, устало прикрыв глаза. Сон не шёл, но вместо него в голову лезли беспокойные мысли и нехорошие предчувствия. Вся эта затея с самого начала казалась ему глупой, но вовсе не по тем причинам, о которых подумал Эйвон.
Граф Ларак был уверен, что Ричард просто боится ехать в Олларию, где отношение к представителям опального семейства было более чем прохладным. Дик не стал его переубеждать, довольный тем, что хоть кто-то оказался на его стороне в этом нелепом споре. В конце концов, Эйвон искренне пытался помочь, отговаривая Мирабеллу от этой затеи. Сам же Ричард совершенно не понимал, что нашло на матушку. Все пять лет, прошедшие с момента смерти мужа, она жила прошлым и во всём видела лишь козни врагов и попытки унизить представителей проигравшей стороны. Неизменно холодная и твёрдая, как скала, она несла бремя вдовы восставшего герцога с фанатичным упрямством человека, у которого не осталось ничего, кроме чести. И вот теперь она склонилась перед требованием короля, отправив его, своего единственного сына, в объятья тех, кого сама считала недостойными называться честными людьми.
Узнав о том, что его вызывают в Лаик, Ричард скорее удивился, нежели испугался. И удивляться было чему. После смерти отца тогда ещё десятилетний Ричард мечтал вырасти и добраться до столицы, до всех этих предателей и «навозников», и непременно отомстить. Он с ненавистью смотрел на солдат, заполнивших Надор, и думал лишь о том, с какой радостью перебьёт на дуэли всех повинных в их положении. Но время шло. Солдат из Надора отозвали, оставив лишь посты на границах и повелев опальному семейству не покидать своих владений. Заточение не было Ричарду в тягость, но чувство, что весь Талиг отвернулся от них, не оставляло его. Он любил Надор, любил храбрую Айрис, смешливых младших сестрёнок, спокойного и чуть медлительного Эйвона, весёлого Наля и строгую, несгибаемую, но такую родную матушку. Ненависть утихла, выстуженная холодом надорских залов, за ней пришла непонятная обида. Мирабелла весьма доходчиво объяснила сыну, что рассчитывать ему не на что, и в столице ему вряд ли будут рады, не смотря на заступничество кансиллера и королевы. Но он оставался герцогом Окделлом, Повелителем Скал, и должен вынести все испытания, уготовленные ему Создателем. Ричард с достоинством, как и полагалось по этикету, выслушал наставление матушки, и обратился к тому, чем уже владел.
Он жил Надором, дышал им, как дышат воздухом, совершенно забыв о том, что где-то там, за пределами его родных земель, существует другая жизнь, живут люди с фамилиями из книг, потомки эориев и тех, кто пришёл с Олларом, носящие громкие титулы, ведущие войны и заключающие браки. Он чувствовал себя Надором, его скалами, его реками, его безграничными полями и лесами, полными дичи, и был абсолютно счастлив, как счастлив человек, не знающий жизни лучше той, что у него есть.
Вскоре Дик узнал и о непомерных налогах, и о сложностях с торговлей, и обо всех тех последствиях восстания, которые отец оставил ему в наследство вместе с разорённой землёй. Он видел, как время не щадит его замок, наблюдал, как тот медленно приходит в упадок. Но Ричард также помнил и о том, что рассчитывать придётся только на себя и на свою землю. Она не подведёт, как не подводила многие поколения до него.
И вот, неожиданно для всех, Талиг вспомнил о герцоге Окделле и призвал его на службу. Зачем? Зачем ему куда-то уезжать, когда он нужен здесь, своей семье. Зачем ему Лаик и столица, когда у него есть его земля, которая для него важнее всех городов Золотых Земель? За этим вопросом последовал ещё один: а зачем и кому он мог понадобиться там, за пределами своего герцогства? Его семье ясно дали понять, что не желают видеть никого из них ни в столице, ни в других областях Талига. Так для чего сейчас корона требует его присутствия?
За две недели, проведённые в седле, да ещё по такой промозглой погоде, какая установилась этой осенью, Дик смирился с мыслью о том, что ему придётся провести целых полгода в этом ужасном месте, вдали от родного Надора. Но ответов на свои вопросы так и не нашёл. Эйвон говорил ему, что отец тоже проходил обучение в Лаик, что служил в Торке. Ричард и так это знал, но также он понимал, что ни в какую Торку он не хочет, как не хочет и оставаться в Олларии дольше необходимого. Надор отпустил его, чтобы он вернулся. И он вернётся, как только разберётся с тем, зачем и кому понадобился весь этот фарс.
Эйвон также упомянул и о том, что кансиллер хочет поговорить с ним о чём-то важном. Настолько важном, что готов встретиться с ним тайно. Конечно, матушка рассказывала ему о том, что Август Штанцлер с большой теплотой относится к их семье. В глазах Мирабеллы Окделл кансилльер был настоящим Человеком Чести и борцом за дело погибшего Эгмонта. Столь лестная оценка матушки не заинтересовала Ричарда, но отказывать кансилльеру в разговоре он побоялся.
Встреча показалась Дику очень познавательной. Во-первых, неожиданно для себя он оказался «надеждой Великой Талигойи», что одновременно и смутило и насторожило Ричарда. Он никогда не заглядывал так далеко, не дальше своих земель, для которых он действительно был надеждой. Дела отца слабо интересовали Дика, но, видимо, кансилльер думал иначе и рассчитывал на него так же, как когда-то рассчитывал на предыдущего герцога Окделла. «За то, чтобы ты стал таким же, как Эгмонт!» - всплывали в памяти слова Штанцлера. Каким – «таким же», Ричард не понимал, но всё же пригубил вина вслед за этим тостом. Во-вторых, ему дали весьма ценные советы относительно «загона», которые Ричард постарался запомнить. Какое-никакое, а всё-таки подспорье. Он и сам понимал, что в Лаик ему придётся нелегко, но смутно представлял себе, насколько. Август Штанцлер смог предупредить его, и уже за это Ричард был ему искренне благодарен. Однако самым важным из сказанного кансилльером осталось вовсе не предостережение о тягостях жизни в школе оруженосцев. «Ричарда вызвал кардинал» - так он сказал, словно отвечая на невысказанный вопрос. О кардинале Ричард знал не так уж и много. Негласный король Талига, кукловод и пособник Чужого. Именно такими эпитетами матушка награждала Квентина Дорака, и, возможно, была права. Но зачем первому человеку в стране понадобился всеми забытый нынешний герцог Окделл?
Эйвон на протяжении всей встречи сидел так прямо, словно проглотил кочергу, и от Ричарда это не укрылось. Родич был чем-то неприятно удивлён, однако даже после встречи с кансилльером не решился говорить об этом. Попытки прокрутить в голове разговор и найти в нём что-то, что могло повергнуть графа Ларака в такое состояние, ни к чему не привели, и Ричард решил поговорить с ним утром, по дороге в Лаик. На этом усталое сознание покинуло его, давая необходимый отдых.
* * *
Они ехали по старому, запущенному парку. Мощные древние дубы смыкали свои ветки над превратившейся в одну огромную лужу дорогой. Над головой пародией на приветствие то и дело проносилось резкое, хриплое воронье карканье. Мелкий дождь пропитывал одежду людей и конские гривы, а воздух заполнил запах прелой листвы.
Молчание, нависшее над двумя путниками, можно было едва ли не вдыхать вместе с этим сырым воздухом. Каждый был погружён в свои не слишком приятные мысли, что отражалось на лицах обоих. Ричард никак не мог придумать, как же подступиться к Эйвону. После вчерашнего разговора он ждал каких-то напутствий и от дядюшки, каких-то слов, которые могли бы если не ободрить – о, в ободрении молодой герцог не нуждался – то хотя бы помочь сориентироваться.
Ехали медленно – размытая дорога не позволяла развить скорость, и подходящее к концу путешествие стало напоминать Ричарду одну из тех похоронных процессий, которые он не раз наблюдал в Надоре. Время шло, и вот уже через какой-нибудь час Эйвону придётся покинуть Лаик, оставив в его стенах совершенно растерянного мальчишку, без титула и уверенности хоть в чём-то, на что можно было бы опереться в этом чужом мире.
Не выдержав этой мысли, Ричард решился пойти напролом:
— Граф, если вы считаете должным сказать мне что-то до того, как мы расстанемся, лучше сделать это сейчас, — произнёс он как можно более официально, стараясь не выдать своей нервозности.
Эйвон тяжело вздохнул.
— Мне нечего сказать тебе сверх того, что уже сказал вчера наш друг, — произнёс он, и тон его показался Ричарду очень усталым. — Могу лишь пожелать тебе как можно быстрее вернуться в Надор…
— Уверяю тебя…
— Не стоит, - прервал его опекун. — Я прекрасно понимаю, что сейчас тебе всё происходящее кажется неправильным и чуждым. Но ты попривыкнешь, и, возможно, тебе захочется остаться в столице. Уверен, что условия тебе предоставят, если не наши друзья, то наши враги.
Волна протеста поднялась внутри, опаляя щёки. Как? Как Эйвон может думать о нём такие вещи? Разве он не понимает: Ричард принадлежит Надору. Он – герцог, и если его отец смог забыть об этой своей обязанности, то он, Дик, никогда не совершит его ошибки.
— Эйвон, - чуть более громко, чем следовало бы. — Неужели ты думаешь, что герцог Окделл оставит свой дом гнить заживо ради этого ужасного места, где каждая шавка мечтает его укусить?
— Не упрекай меня в том, в чём я не виновен! Но ты в первую очередь мальчишка, которого не просто так вызвали сюда.
Эйвон не повышал голос, но его неожиданная жёсткость сейчас напомнила Ричарду о том, что этот человек состоит в родстве с Повелителями Скал.
Решив, что перегнул палку в отношении воспитанника, граф Ларак взял себя в руки, устало выдохнул и уже более мягко произнёс:
— Будь очень осторожен, Дикон. Помни о том, что для всех ты в первую очередь сын своего отца. Именно по нему тебя и будут судить.
Ричард кивнул. В голове роилась масса вопросов, и он никак не мог выбрать из них самый важный. Но это и не потребовалось – из серой дождевой пелены неожиданно выплыл силуэт длинного строения. Словно сотканное из осенней хмари и вороньего карканья, нарисованное дождевыми каплями по стеклу, размытое и холодное, поместье показалось Ричарду воплощением уныния и скорби.
Время вышло, слов было сказано достаточно. Эйвон спешился, передавая своего коня в руки серого как мышь слуги. Ричард последовал его примеру и вслед за ним пересёк порог поместья Лаик.
@темы: ОЭ
-
-
01.10.2015 в 18:24Очень нравится ваш Ричард - такой разумный и думающий прежде всего о своем герцогстве
Скажите, пожалуйста, а это планируется джен или будет какой-то пейринг? (я просто смотрю на рейтинг и недоумеваю)
Маленькая фактологическая неточность
-
-
01.10.2015 в 18:35Он жил Надором, дышал им, как дышат воздухом
Он чувствовал себя Надором, его скалами, его реками, его безграничными полями и лесами, полными дичи, и был абсолютно счастлив, как счастлив человек, не знающий жизни лучше той, что у него есть.
Я уже обожаю Вашего Ричарда
никакого больше "Дика" про негоза это его отношение.-
-
02.10.2015 в 01:52Спасибо! Рада, что Дик нравится!
Скажите, пожалуйста, а это планируется джен или будет какой-то пейринг? (я просто смотрю на рейтинг и недоумеваю)
Пейринг будет, вопрос в том какой в итоге. Сказать по правде, я страшный шиппер алвадика, но персонажей не заставишь, а натягивать сову на глобус глупо и неверибельно. Именно поэтому пэйринг не указывала.
Маленькая фактологическая неточность Это момент не был принципиальный лично для меня, потому сделала на своё усмотрение. Хотелось дать Ричарду время на его любимый Надор и на то, чтобы вырасти таким, какой он в получается. Думаете, стоит указать в предупреждениях временные неточности?
zauber,
Я уже обожаю Вашего Ричарда
Очень рада, что он вам понравился. Сама его нежно люблю вот такого, имеющего почву под ногами в прямом и переносном смысле. =)
никакого больше "Дика" Дик - это принятое сокращение для имени. "Ричард". А вот "Дикон" я не терплю. Тошно как-то звучит. Но мы знаем, что семья может к нему так обращаться.
-
-
02.10.2015 в 02:31Пейринг будет, вопрос в том какой в итоге. Сказать по правде, я страшный шиппер алвадика, но персонажей не заставишь, а натягивать сову на глобус глупо и неверибельно. Именно поэтому пэйринг не указывала.
Ясно) Спасибо за ответ)
Если что, тоже всеми лапами болею за алвадик, но текст ваш и вам все-таки виднее) Куда сюжет вывезет, так пусть и будет)
Думаете, стоит указать в предупреждениях временные неточности?
Я не настаиваю, просто, как говорится, глаз зацепился, вот я и написала) Если это сознательная неточность, а не по невнимательности, тогда у меня все вопросы снимаются)
-
-
02.10.2015 в 10:08я этот вариант тоже не переношу, а у Вас - Ричард-
-
02.10.2015 в 23:34zauber, мне показалось, что в каноне он исключительно Дикон, причём до самого своего невесёлого конца.
Спасибо за отзыв. Важно знать, то ли получилось, что хотела показать. =)
-
-
11.10.2015 в 20:30"суки, куда вы меня тащите" (с), как бы хочет сказать окружающим Ричард )))
-
-
11.10.2015 в 22:51-
-
11.10.2015 в 23:03