Дар божества

[iozimniy]

Название: Дар божества
Фандом: Артуриана
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Галапас
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: G
Краткое содержание: задолго до посещения Мерлином святилища Ноденса туда приезжает его будущий учитель.
Примечание: фик написан по канону М. Стюарт, тайплан задолго до "Хрустального грота". Имя бога Ноденса (он же Нуаду) переводится как "обновление дающий" ("neuo-dont-s"). Написано на ЗФБ-2016 для команды Артурианы


По дну долины бежал ручей. Камни, некогда окаймлявшие его русло, теперь то и дело преграждали путь узкому потоку, заставляя его подпрыгивать и ветвиться. Солнце, низко повисшее над горизонтом, расчертило землю длинными тенями, разливая по долине золотой свет. Прогретый за день воздух полнился ароматными запахами трав и диких цветов. По северному склону мимо редких старых дубов змеилась едва заметная тропинка, выложенная по обочинам чёрным речным камнем. Она пересекала ручей и, извиваясь, взбиралась на высокий холм к венчавшим его древним строениям.

Галапас шагал по тропинке, чуть ссутулившись под весом большого заплечного мешка. Заплетённые на северный манер волосы спутались и комьями свисали над плечами. В свете закатного солнца его видавшая виды туника сверкала золотыми нитями, что выдавало дорогую ткань. Ноги в стоптанных, много раз чиненых сандалиях устало пинали дорожные камни, и те скатывались вниз, к подножью холма. Подъём оказался не долгим, но утомительным, и вскоре он достиг ровной каменной площадки, вплотную примыкавшей к стене древнего бастиона. Тяжёлая грива плюща, словно плащ, укрывавшего стену, прятала за собой небольшую дверцу.

Галапас снял со спины свою ношу, разминая затёкшие мышцы и огляделся. С площадки открывался вид на соседний, менее высокий, холм. Его вершина поросла редкими деревьями, верхушки которых сияли в последних лучах заходящего солнца.

Он подошёл к примостившемуся у стены камню с установленной на нём огромной чашей. В святилище Ноденса, древнего хранителя вод и видений, путникам всегда выставлялась у порога чаша для омовения и утоления жажды. Вода оказалась свежей. Галапас с наслаждением плеснул себе на лицо и ноющие плечи, отчего сразу почувствовал облегчение.

Не первую луну он скитался по Большой Британии, останавливаясь в затерянных среди холмов селениях и одиноких пещерах. Крупных городов он старался избегать. Преследователи, вероятно, уже давно потеряли его, но рисковать не хотелось: римляне – гордый и воинственный народ, не терпящий к себе пренебрежительного отношения. А то, что совершил Галапас, никак иначе назвать было нельзя. Однако он старался видеть и позитивную сторону во всех своих злоключениях – мечты о путешествиях и познании мира часто одолевали его раньше, и за последние несколько месяцев он ни единого раза не почувствовал разочарования в них.

О древнем святилище Галапасу рассказали в небольшой деревне в дне пути к северу отсюда. Обыкновенно местные народы скрывают свои священные места от чужаков, боясь осквернения и разорения, но об этом святилище ходили другие слухи. Из довольно живой и быстрой речи хозяина дома, в котором он попросил ночлега, Галапас понял, что храм Ноденса является особым местом, куда приходят странники в поисках исцеления, загадочных вещих снов, посылаемых владыкой Загробного царства, или просто ища ночлега. Проехать мимо Галапасу не позволило любопытство.

Закончив с омовением, он вновь закинул свой мешок на спину и, отыскав среди плюша дверцу, вступил на территорию храма.


Солнце село, крепостной двор медленно увязал в сгущающейся темноте. Вдоль поросших плющом полуразрушенных стен расположились длинные дома, у дверей которых один за другим загорались огни. Посреди вымощенной чёрными плитами площади возвышалось невысокое строение, по виду напоминавшее храм. У его портала служители зажигали несколько воткнутых между плит факелов.

Галапас всё ещё стоял у двери, поражённый величием древних сооружений, когда к нему подошёл один из служителей. Как и все, он был одет в тёмную просторную одежду. Из-под капюшона на плечи ложились две косы.

— Мы рады приветствовать путника, — сообщил служитель мягким девичьим голосом.

— Мир этому тихому месту, — ответил Галапас. — Я пришёл сюда в надежде получить ночлег.

— Знаешь ли ты, что вместе с ночлегом можешь получить и вещие сны?

— Да, я слышал об этом, и этого же искал, — ответил он.

Тут Галапас слегка покривил душой. Видения, которые, по уверению бриттов, посещали паломников в храме Ноденса, были приятным дополнением к уединённости места и возможности воочию взглянуть на святилище.

Девушка поманила его за собой к одному из строений, примыкавших к стене слева от храма. Несмотря на древность, они содержались в относительном порядке. Трещины в каменной кладке были тщательно замазаны глиной, дверью служила выделанная на современный манер оленья шкура.

Галапаса поселили в небольшой коморке, не имевшей окон. Земляной пол здесь был выложен соломой, из соломы же сделано импровизированное ложе. В углу на плоском камне стояла глиняная чаша, какие обыкновенно использовались в качестве светильников. Галапас устроил у стены свой заплечный мешок и повернулся к служительнице, всё ещё ожидавшей в дверном проёме.

— Идём, - позвала она.


Святилище оказалось больше, нежели Галапасу показалось сначала. За храмом, у дальней стены, обнаружились хозяйственные постройки, не заметные от входа. Среди них также горели огни, а запах готовящегося мяса заставил желудок Галапаса издать характерные для голода звуки. Но служительница повела его к другой части двора, к неширокой тропе, выходившей за пределы стен через низкую арку. Попадающиеся тут и там плоские камни говорили о том, что некогда тропа была лестницей, погребённой теперь под слоем земли. Она резко уходила вниз и поворачивала к югу, огибая святилище.

Ночь была свежей и ясной. Показавшаяся из-за соседней вершины старая луна освещала долину серебристым светом. Галапасу казалось, что он различает каждую травинку в зелёном покрывале склона, но вот тропа снова повернула, скрывая луну за каменной стенкой, и впереди блеснули отсветы пламени.

Среди местного населения древний кельтский бог почитался не сколько как владыка мира, лежащего за гранью жизни, сколько как хранитель всего таинственного и скрытого. Особенно он покровительствовал местам, где протекали подземные воды и били источники. Пещера, в которую привели Галапаса, располагалась в южном склоне. У входа горели факелы и стояли высокие каменные столбы, испещренные едва сохранившимися орнаментами и письменами.

На сводах играли тени, в воздухе витал тяжёлый запах благовоний. Где-то в глубине горел костёр, слышались тихие песнопения и едва различимые низкие звуки, словно кто-то бил в большой и широкий бубен. Появились другие служители. Галапас едва смог разглядеть их в неверных отсветах огня. Они повели его дальше, через узкий проход, в глубине пещеры. Служительница куда-то исчезла, но Галапас едва отметил это. От спёртого тяжёлого воздуха в голове сгущался туман.

Галапасу стало страшно. Он вспомнил о человеческих жертвоприношениях, бывших в ходу у местного населения всего пару столетий назад. Принимал ли Ноденс жертвы кровью разумных существ, и приносились ли ему подобные жертвы, Галапас не знал. Он попытался сориентироваться и вспомнить, в какой стороне был выход из пещеры, но тут внезапно узкий ход закончился, и в обрамлении каменных выступов он увидел звёздное небо.

Лёгкий ветерок тут же коснулся лица. Туман в голове немного рассеялся, и Галапас смог осмотреться. Он находился в широкой пещере, посреди которой располагалась чаша небольшого озерца. Потолок пещеры давно обвалился, оставив лишь высокие стены, теряющиеся сейчас в темноте. На некотором отдалении от каменной чаши в покрытый мхом и травами пол пещеры были воткнуты факелы.

Озеро использовалось здесь в качестве холодной купальни. На берегу среди оставшихся от потолка камней устроились другие путники, тихо переговаривающиеся друг с другом. На их лицах играли довольные улыбки, из чего Галапас заключил, что жертвоприношение всё же не планируется. От сердца отлегло, в голове прояснилось окончательно. Собственный недавний страх показался чем-то глупым и детским. Он устроил у берега свою одежду, и с наслаждением зашёл в озеро.

Луна поднялась уже достаточно высоко, когда Галапас вернулся в отведённую для него комнату. После долгой дороги купание в прохладной озёрной воде, скромный, но сытный ужин и мягкая соломенная постель расслабили его. Галапас не знал, действие ли это силы древнего бога или же просто усталость от неизвестности и опасений, но впервые за прошедшие месяцы он ощутил спокойствие. Другие паломники, с которыми ему довелось поговорить у озера и за ужином, утверждали, что Ноденс дарует не только исцеление тела, но и исцеление духа. Сейчас Галапас был склонен согласиться с ними.

Пожелавшая ему вещих сновидений прислужница, затушив огонь, удалилась. Где-то за стеной шуршали мыши, вдалеке ухала сова. Галапас поудобнее устроился на своём ложе, вдыхая ароматный запах свежей соломы, и закрыл глаза.


Яркие, слепящие блики заполнили собой всё пространство. Свет, играющий на острых, словно звериные клыки, гранях отражался от стен узкой каменной камеры, в которой он, казалось, лежал уже очень давно. Галапас не пытался шевелиться, боясь напороться на висевшие над ним кристаллы, скрывавшие за собой источник света. Глаза слезились, но он как мог пристально вглядывался сотканные сиянием образы.

Вот Галапас, уже совсем седой, с резкими чертами лица, поблёкшими от времени глазами и неизменным орлиным носом, стоит на носу корабля, кутаясь в серый шерстяной плащ, а на горизонте встают уже знакомые берега южного Уэльса.

Вот он же стоит посреди обжитой пещеры. Стоящий перед ним с недоверчивым и любопытным видом черноволосый мальчик.

— Если ты не отшельник, то кто? — спрашивает он, с сомнением осматривая потрёпанную одежду старика.

— В настоящее время — учитель, — отвечает Галапас, слегка улыбаясь мальчишке.

— И кого же ты учишь? — всё так же недоверчиво интересуется тот.

— Пока никого.

Этот ответ эхом отражается от каменных сводов пещеры, прогоняя видение. Галапас вздрагивает, боясь его упустить, и вглядывается в тёмные глаза мальчишки, смотрящие на него из-за кристальных граней.

Но вот он уже видит его снова, стоящим на парапете стены. Внизу плещется успокаивающееся море, озарённое вдали приближающимся рассветом. Уже не мальчик, но всё тот же человек, поднимает глаза к небу, и в этот момент ультрамариновую гладь прорезает далёкая хвостатая комета. Свет её вдруг становится необычайно ярким, соединяясь со свечением кристаллов, и заполняет собой, кажется весь мир. Галапас видит сверху, словно он птица, как этот свет накрывает побережье и распространяется дальше, окутывая собой землю, сколько её видно на север. Он зажмуривается, не выдерживая мощи, исходящей от этого явления, но кожей век всё ещё чувствует колючие кристальные грани.

В попытке выбраться из каменного мешка, он дёргается. На руках и лице остаются царапины, тут же превращающиеся в глубокие болезненные раны. Но стоит замереть, как раны затягиваются, свет, преломляющийся сотнями граней, становится мягче, словно солнце на восходе. Он видит свою кровь на остриях кристаллов, и это отчего-то успокаивает его. Будто теперь он тоже не более чем видение, созданное отражёнными солнечными лучами. Не более чем видение.


Утром в комнату заглянула всё та же служительница, что встретила Галапаса у дверей святилища. Он уже некоторое время лежал, бессмысленно смотря в потолок и пытаясь успокоить разошедшееся сердце. Увиденное во сне казалось невероятно реальным и вместе с тем мучительно невозможным.

— Ноденс послал тебе ответы на твои вопросы, господин? — спросила прислужница.

Сегодня капюшон не скрывал её красивого лица. Большие серые глаза смотрели добро, с лёгким любопытством.

— Ноденс… был очень щедр со мной этой ночью, — немного помолчав, ответил он.


Спустя несколько месяцев Галапас покинул святилище. Его путь лежал дальше, к морю, и, через него, в далёкие земли Германии и диких готских племён. Он с сожалением оставлял за спиной скрытую плющом дверь и думал о том, что ему предстояло постичь ещё очень многое, прежде чем он вновь вернётся в уэльские холмы.